Жизнь гейши. Мемуары самой известной гейши в мире - Минеко Ивасаки

Снова повернулась к двери. Сделала глубокий вдох и подумала: «Ну хорошо, папа. Мама. Хорошо, тетушка Оима. Я иду!» Решительно вздохнула и занесла ногу над порогом.

Еще один мост. Еще один переход.

Толпа разразилась оглушительными аплодисментами. Люди выкрикивали поздравления и комплименты, но я сгорала от смущения и почти не различала слов. Так я и прятала глаза до самого «Фусаноя», пробираясь сквозь толпу. Уверена, что мои родители тоже были там, хотя я их не видела.

Хозяин (отосан, то есть отец) отяя строго отчитал меня.

– Такому опозданию нет оправданий, девушка, особенно в первый день. Это указывает на недостаточную самоотдачу и концентрацию. Ты теперь минарай. Веди себя подобающе.

Ясно было, что к своим обязанностям в моем отношении он подходил серьезно.

– Да, господин, – отчетливо проговорила я.

– И перестань говорить на общем диалекте. Говори на нашем наречии. Говори «хэй» вместо «хай».

– Хай, прошу простить меня.

– Ты хотела сказать «хэй, эраисунмахэн». И тренируйся постоянно, пока не научишься говорить как настоящая гэйко.

– Хай.

Вы, наверное, помните, что точно такое замечание я получила от Старшей Наставницы в возрасте пяти лет. Только несколько лет спустя я начала свободно говорить на сладкозвучном, поэтически-неопределенном и сложном для меня диалекте карюкай. А теперь уже не могу говорить иначе.

Окасан «Фусаноя» постаралась меня подбодрить.

– Не переживай, дорогая. На это, конечно, уйдет какое-то время, но я уверена, ты очень быстро научишься. Просто старайся.

Мне по сердцу пришлась ее доброта. Эта женщина стала для меня чем-то вроде лоцмана, помогающего найти путь в коварных водах, лежавших впереди.

18

В ТОТ ВЕЧЕР Я ПРИСУТСТВОВАЛА на первом в моей жизни одзасики. Почетным гостем на нем был джентльмен с Запада. Переводчик объяснил ему, что я учусь на майко и сегодня происходит мой дебют на банкете.

Гость повернулся ко мне, чтобы о чем-то спросить, и я постаралась ответить ему на своем английском уровня средней школы.

– Ты ходишь в кино на американские фильмы?

– Да, хожу.

– Знаешь каких-нибудь американских актеров?

– Я знаю Джеймса Дина.

– А режиссеров?

– Я знаю одного режиссера. Его зовут Элиа Казан.

– Вот как, спасибо. Это я. Я – Элиа Казан.

– Вы не шутите? Правда? Я и не знала, – воскликнула я по-японски. В то время главная песня из фильма «К востоку от рая»[14] была очень популярна. Все ее напевали. Начало моей карьеры выглядело многообещающим.

Однако вскоре на горизонте показалась туча. Переводчик сообщил мистеру Казану, что я собираюсь стать танцовщицей, и он спросил, могу ли я станцевать для него. Обычно так не делалось (ведь официально я еще не дебютировала), но я согласилась и послала за аккомпаниатором (гэйко-дзиката).

Мы с ней вышли в соседнюю комнату, чтобы подготовиться.

– Что тебе сыграть? – прошептала она. Я совершенно растерялась.

– Ой, эммм… – замешкалась я.

– Может, «Гионкоута», «Балладу о Гионе»?

– Этого танца я не знаю.

– Хорошо, тогда «Времена года в Киото»?

– Этого я тоже пока не учила.

– «Акэбоно» («Рассвет»)?

– Этого я тоже не знаю.

– Ты ведь дочь Фумитиё, разве нет? Ты должна уметь танцевать хоть что-то.

Поначалу мы переговаривались довольно тихо, но с каждой минутой ее голос становился все громче и громче. Я испугалась, что нас услышат гости.

– Это мой первый банкет, так что я не знаю, что делать. Пожалуйста, выбери за меня.

– Хочешь сказать, что ты еще не начала учить танцы майко?

Я покачала головой.

– Ну, в таком случае, придется работать с тем, что есть. А что ты учишь сейчас?

Я перечислила:

– «Саккёу» (история о львице и львятах), «Мацудзукуси» (история о сосне), «Сиса» (история о состязании между четырьмя спутниками императора, ехавшими на четырех повозках, запряженных волами), «Наноха» (история о бабочке и цветке полевой капусты)…

Ни один из этих танцев не входил в стандартный репертуар майко.

– У меня с собой сегодня нет тетради, а я не уверена, что смогу сыграть их по памяти. А ты знаешь «Императорскую конную повозку»?

– Да, знаю. Давай попробуем этот.

Я сомневалась, что она вспомнит эту песню, и дзиката и в самом деле несколько раз ошиблась. Я танцевала из рук вон плохо, но гости как будто ничего не заметили. Казалось, они в восторге от нашего выступления. Эта история совершенно вымотала меня.

Второе мое путешествие в мир в статусе гэйко уже оказалось не таким сложным. Я смогла поднять голову чуть выше и прибыла в «Фусаноя» вовремя.

Отяя утвердил заказ, согласно которому я должна была присутствовать на ужине в ресторане «Цуруя» в районе Окадзаки. Гэйко выступают не только в отяя, но также на званых ужинах в эксклюзивных ресторанах, в актовых залах отелей и тому подобных местах. На это мероприятие меня сопровождала окасан «Фусаноя».

Согласно обычаю, самая юная гэйко входит в банкетный зал первой. Окасан «Фусаноя» объяснила мне, что делать:

– Открой дверь, внеси в зал глиняную бутылку сакэ и поклонись гостям.

Однако стоило мне открыть дверь, как моим вниманием тут же завладела потрясающая коллекция кукол на платформе у дальней стены. Эти миниатюрные фигурки Императорского Двора обычно выставляют на Праздник девочек, который проходит ранней весной. Забыв обо всем, я направилась прямиком к куклам, не обращая внимания на десятерых гостей.

– Какие они красивые! – выпалила я.

Окасан «Фусаноя» вышла из себя и хриплым шепотом сделала мне замечание:

– Минэко! Обслужи гостей!

– Ой. Конечно.

Но бутылки у меня в руках не было. Я огляделась по сторонам и увидела ее, одиноко притулившуюся у двери – там, где сама же и оставила. К счастью, гостей мой ляпсус не оскорбил – скорее, умилил. Знаю, что некоторые из них до сих пор вспоминают тот случай с улыбкой.

Каждый день я одевалась и отправлялась в «Фусаноя». Если я не была занята, то ужинала с окасан, отосан и их дочерью Ти-тян в гостиной чайного дома. Мы играли в карты до десяти часов вечера – в это время мне пора было возвращаться в окия.

Однажды вечером раздался звонок с приглашением от окасан отяя «Томиё». Когда я явилась, окасан провела меня в банкетный зал. В зале располагалась сцена, на которой уже стояли в ряд не меньше пятнадцати майко. Меня попросили к ним присоединиться. Я оробела и попыталась спрятаться в тени колонны.

Один из десяти человек, сидевших в центре зала, сказал:

– Будьте добры, девушка у колонны. Выйдите вперед. Сядьте. Теперь встаньте. Повернитесь в профиль.

Я понятия не имела, что все это значит,