Беглец пересекает свой след - Аксель Сандемусе

Мои мечты о ноже становились все более притягательными и экстравагантными. Позже мне стало казаться, что я что-то знаю о некоторых государственных министрах, членах парламента, и тому подобное, и через них я слежу за тем, чтобы принимались хорошие законы. Я представлял, что некий выдающийся человек совершил некий неопределенный моральный проступок, и с помощью этого я контролировал его. Всегда в своей прежней великодушной манере — я, по крайней мере, никогда не выдавал того, кто мне нужен. Но, один за другим, я отказался от всех дружеских отношений. Затем я развлекал себя тем, что писал краткие, ироничные послания всякий раз, когда моя жертва вела себя так, как мне не нравилось, и в каждом случае условия немедленно улучшались. Я даже убеждал королей отречься от престола и освободить место для республик…

Однако какая польза от всего этого человеку?

Однажды, вернувшись домой, отец обнаружил, что Адамсен забивает корову перед самой нашей дверью, а толпа очарованных молодых людей собралась поглазеть на процесс.

Отец сразу же сказал: «Лучше бы ты убрался со своими животными и прекратил заниматься подобным делом посреди дороги!»

Адамсен усмехнулся. Это было абсолютно естественное дело!

Вскоре после этого инцидент повторился, и на этот раз отец позаботился о том, чтобы Адамсен получил предупреждение от полиции.

Прошла, наверное, неделя. Однажды рано утром, когда отец ушел из дома, мать возилась с чем-то во дворе. Вдруг что-то пронеслось мимо ее головы и с треском ударилось о землю рядом. Полетела вода и кусочки разбитого стекла. Это была закупоренная бутылка, полная воды. Мама обернулась и мимолетно увидела человека, который бросил бутылку, когда он пригнулся за стеной, окружавшей навозную кучу.

Когда-то я недоумевал, почему отец сообщил в полицию о живодерстве, а не о явной попытке убийства… Но теперь я нахожу это вполне соответствующим общему духу Янте, каким я вижу его сегодня. Теперь я знаю, какие мысли были в голове у отца: Янте бы только посмеялся! Все это просто глупое самолюбование Вильгельма Арнакке и его жены! Что, убивать таких, как они? Хе-хе! Они только пытаются напустить на себя вид, чтобы оказаться в центре внимания, хе-хе, должно быть, они возомнили себя кем-то!

С одним человеком не должно и не может произойти ничего такого, что не произошло бы со всеми. И важно также отрицать, что такие вещи вообще случаются в мире. Мы мы не делаем этого здесь, в этом городе, мы не делаем этого здесь, в Янте; нет, мы не делаем этого сейчас и никогда не делали! …

А человека, для которого эта интерпретация неприемлема, незаметно преследуют: Может быть, мы что-то знаем о вас?

В Янте ад вырывается на свободу, когда правосудие и весь механизм закона приходят в действие, когда человек не более чем бросил тряпку на тротуар своего соседа. И когда происходит нечто подобное, и в результате на человека обрушивается закон, он ничего не может сказать в свою защиту. Эффект Янте — это ужас, тот дух страха, который позволяет человеку быть поверженным на землю силой одного предложения: Может быть, вы думаете, что я ничего о вас не знаю?

Жертва в этом случае может упасть, не подвергая опасности кого-либо еще, и теперь мучительно слышать то, что Янте внезапно знает, знает о нем и только о нем.

Ибо когда падает человек, все люди радуются: он был единственным в мире свиньей, и вот день его заклания.

Это не значит, что человек должен говорить. Так было устроено когда-то давно, на заре времен. В тонах элегии и с закатившимися глазами человеческие существа спрашивают: «Откуда? Почему?» Но если вдруг они слышат что-то на эту тему, они приходят в ярость. Все это их поэтическое мягкое мыло было сварено для сокрытия, а не для просвещения. Так много напрасных усилий, чтобы устремить свой взор на небо. В полноте времени небеса снизойдут сами собой. В той мере, в какой это можно объяснить, если вообще можно, человек прекрасно знает, откуда он пришел. Люди никогда не узнают больше, чем они уже знают, в отношении этой проблемы. Человек знает все, что нужно знать. Но это огромная задача — раскрыть тайное знание, которое мы несем, потому что оно погребено в самых темных подвалах нашего раннего детства под горой табу и наказаний.

Усилия, направленные на подтверждение нашего невежества, называются дорогой к вершинам и вечному стремлению.

На высоты меня ничто не заманит; только в глубинах у меня есть работа. У меня тоже когда-то был зажат рот. Но когда желание, принуждение вернуться назад во времени охватило меня, я сломал печать на своих губах; я больше не находил возможным оставаться безмолвным. В течение многих лет молчание не было для меня тяжелым испытанием. Ведь это было как будто я разговаривал с глухой стеной, когда пытался заговорить. Но потом пришло время, когда мне просто необходимо стало выговориться, хотя бы перед глухой стеной. Эта потребность не развивалась постепенно. Вдруг однажды утром оно пришло ко мне и с тех пор не покидает меня. Сейчас, сидя здесь, я думаю о том, чтобы продолжать говорить до тех пор, пока мне нечего будет сказать.

Я хорошо понимал, о чем хочу говорить и чего хочу добиться, хотя это никогда не было до конца ясно моему разуму, и мне постоянно приходилось идти на уступки во всем, что я говорил. Я был вероятно, на правильном пути, но, посмотрев в глаза человеку достаточно долго, я обнаружил, что больше не осмеливаюсь говорить правду. Казалось, все исказилось, стало выглядеть полуправдой, полуложью. Я пугался и мгновенно подстраивал свои слова под того, к кому в данный момент обращался.

Были и те, кто благоговел передо мной. Они говорили, что испытывают ко мне только презрение. Они говорили это другим. Мне было интересно заняться анализом истинной природы презрения, но в итоге это ничего не дало. Я не верю, что тогда можно было говорить о душевной борьбе. Один мой друг, с которым я часто общался, был склонен к неуклюжему использованию того, что он знал. Я слишком хорошо это понимал, и то, что ему удавалось вытянуть из меня, всегда было сдобрено ложью. Я прятался за светом его терпимости. И там я узнал кое-что о природе терпимости. Так человек приобретает знания, хотя они и не приносят реальной пользы. Надо просто видеть такого человека, который считает, что теперь он