Последняя книжная вечеринка - Карен Дюкесс

к насыпи и надеясь, что вода проявит свою чудотворную силу. Я сконцентрировалась на мягком движении волн, на водорослях, щекочущих меня по бедрам, на случайных столкновениях с маленькими медузами, мягкими, как пузырьки. Но мои мысль вновь и вновь возвращались к Генри и Тилли, к той расстеленной кушетке, к книжной вечеринке и старинному платью, которое я нашла для своего костюма. А еще я думала о том, что мне хотелось бы выглядеть на этой вечеринке просто сногсшибательно, чтобы Генри не мог думать ни о ком, кроме меня.

35

Остаток недели, по мере приближения вечеринки, Генри был занят больше обычного. Он занимался то статьей для рубрики «Город говорит» о самом заслуженном швейцаре Манхэттена, который по счастливой случайности работал в доме Генри, то домашними делами и подготовкой к большому событию. Тилли заходила к Генри по несколько раз на дню, что, кажется, совершенно его не напрягало. Меня же очень беспокоило то, насколько их сплотило совместное планирование вечеринки. Возможно, книжная вечеринка – а изначально они устраивали ее именно в честь своей годовщины – напоминала им об их долгих отношениях и о том, что как бы сильно их ни мотало по жизни, в итоге они всегда возвращаются друг к другу. Наверное, в этом и есть весь смысл брака – он скрепляет пару, как лента Мёбиуса. Как бы сильно их отношения ни были исковерканы, как бы люди ни отворачивались друг от друга или даже ни поворачивались к кому-то другому, связь между ними не исчезала.

После того разговора на пруду и их очевидного воссоединения на следующий день Генри, кажется, стал сводить на нет нашу интрижку, но очень аккуратно, будто следуя инструкции по обеспечению мягкой посадки. Не было резких перемен, не было ничего, к чему я могла бы подкопаться, про что я могла бы сказать – «здесь что-то не так». Он просто медленно отдалялся от меня, и, кажется, это давалось ему слишком легко. Это укрепило меня в мысли, что он уже делал так прежде.

Он все еще гладил меня по плечу, когда заходил в комнату, но теперь делал это бездумно, не задерживая руку, чтобы посмотреть на мою реакцию. Я старалась не придавать этому значения, но меня задевало то, что он уделял мне все меньше внимания. Мне то и дело вспоминалось, как мы проводили время вместе, но уже в ином свете. Как будто вспоминаешь что-то чудесное и задаешься вопросом: было ли оно на самом деле так, как казалось в тот момент? То, как мы валялись на песке, как лежали в мотеле, переплетаясь руками и ногами в довольной полудреме. Может, я просто убедила себя в том, что удовольствие Генри было таким же сильным, как мое?

Я так радовалась тому, что мне удается оставаться в текущем моменте, когда я с Генри, и удерживать себя от мыслей о нашем возможном будущем. Но теперь, когда он отворачивался от меня, я осознала, что совершенно не готова его отпустить.

Я решила, что не хочу, чтобы ему так легко далось наше расставание. Я продолжала играть роль беззаботной девчонки, одеваясь так, чтобы, как я надеялась, выглядеть непринужденно сексуально, приходила на работу в откровенных топах и платьях. Я хотела Генри сама и еще хотела, чтобы он снова испытывал ко мне желание хотя бы еще несколько недель. Мне не хотелось чувствовать себя виноватой, будто мне надо что-то скрывать.

36

Обычно я не работала по субботам, но Генри и Тилли попросили меня помочь им подготовиться к вечеринке, так что я приехала к их дому днем, перед тем, как встретиться с Джереми и Малькольмом в Труро-Центре.

– Отлично, ты помогаешь на стульях, – сказала Тилли, когда я вышла из машины. Она указала на Генри, который стоял на лужайке у переднего крыльца с кусочком бумаги, похожим на карту. Перед ним лежали две кучи деталей от разобранных столов. Одна куча с круглыми столешницами, а другая – с прямоугольным. Под столешницами лежали ножки, а рядом отдельными кучками – деревянные стулья в сложенном виде. Все это они арендовали для вечеринки. Генри смотрел на бумажку, потом на стулья, потом на двор, потом снова на бумажку, как будто для него это было непосильной головоломкой.

– Пространственные отношения. Моя нелюбимая игра, – сказал он, протянув схему мне, как будто она ему больше была не нужна или не интересна. Я взяла у него бумагу. По ней сразу было понятно, где должны стоять эти стулья. Три прямоугольных стола перед домом для напитков и еды и три круглых сбоку от крыльца, по десять стульев вокруг каждого круглого стола и еще два круглых стола на газоне у крыльца позади дома, также со стульями.

Перед тем, как я начала объяснять это Генри, приехала Лэйн на своем пикапе.

– Ну, наконец-то! – сказала Тилли. Она подошла к машине Лэйн, держа в руках высокую стопку сложенных бумажных пакетов. Пакеты стали выскальзывать из ее рук, и тогда Лэйн подхватила их. Тилли сказала что-то, что я не расслышала, и Лэйн ответила:

– «Елки-палки»? Что я слышу! Ты действительно сказала «елки-палки»? – и они рассмеялись. Раздраженная тем, как легко Лэйн общается с Тилли, я повернулась к Генри и спросила, зачем эти пакеты.

– Для светильников. Поставим внутрь свечки, – сказал он, отчего-то удивившись моему вопросу.

– А где они будут стоять?

– Вдоль дороги, разумеется, – сказал он. Должно быть, я выглядела весьма озадаченной, поскольку он продолжил: – А, конечно, ты же никогда не была на книжной вечеринке. Я забыл. Думал, ты уже видела.

От этих его слов я почувствовала себя человеком второго сорта, как бывает с мебелью до того простой и функциональной, что тебе приходится приложить усилия, чтобы вспомнить, что она все еще стоит у тебя дома и что ты не отдал ее куда-нибудь.

Зазвонил телефон и Генри повернулся, чтобы ответить:

– Это, наверное, Фрэнни. Чтоб его. Его мускулы нам бы очень пригодились сегодня. Ты не начнешь пока разбираться со стульями?

– Фрэнни решил не приезжать? – спросила я, когда Генри открыл дверь на крыльцо. Как бы мне ни было любопытно увидеть Лил, я испытала облегчение, услышав, что он все-таки не приедет.

– Нет-нет, он будет, – добавил Генри. – Но слишком поздно, чтобы быть полезным. У них там с Лил, похоже, какие-то дела. Но он подъедет не настолько поздно, чтобы пропустить все веселье.

К моменту, когда Генри вернулся, я расставила все стулья, которые должны были стоять сбоку от крыльца, и отнесла