Пирамида предков - Ильза Тильш

этого не знаем, он до тридцати пяти лет не женился, до тех самых пор, пока не поехал по поручению отца в южноморавский городишко Б. на один из самых знаменитых в Моравии скотных рынков, чтобы закупить для трактира отца коров на мясо. Йозеф поехал в Б., как ездили тогда, на телеге, запряженной несколькими лошадьми, он вынырнул из мрачных лесов родины и оказался в приветливой, солнечной, холмистой местности Южной Моравии, приехал в Б., стал разглядывать коров, которые сотнями стояли на рыночной площади, но смотрел он не только на скотину — главное, он разглядел там Веронику Поспишил, которой исполнилось в ту пору восемнадцать лет, влюбился в девушку, в ее густые волосы, заплетенные в косы, в темные, как спелая вишня, глаза, в ее распевное, мягкое южноморавское произношение, забыл про отца, забыл про трактир в Немчице, забыл о жутких пещерах и мрачных лесах; он больше не вернулся, остался в Б. и женился на юной Веронике. Свидетелями священного обряда были Венцель Вейванский и Иоганн Клисбурский, обряд венчания совершал высокочтимый господин капеллан Йозеф Спалек.

С чего это немцу носить чешское имя, спрашивает Бернхард, который просматривает то, что я пишу. Как получается, что чеха зовут Хольцапфель, а немца — Веселы?

Эти имена давали и чехам, и немцам.

Как так? — спрашивает Бернхард.

Они жили вместе. Они все переженились, и все были двуязычными, говорю я; немецкие имена писались на чешский лад, чешские — по-немецки. Иногда имена просто переводились, иногда священник неверно записывал их в приходскую книгу. Франц из Немчице был моравцем, независимо от того, был ли его родной язык немецким или чешским, мы этого не знаем, но предполагаем последнее, потому что в Немчице жили почти одни только чехи. Возможно, он, поскольку был трактирщиком, говорил на обоих языках, а его сын, Йозеф Первый, женившись в Б. на Веронике Поспишил, полностью перешел на немецкий язык.

(В специальном реестре австрийских земель, составленном по результатам всенародной переписи в Моравии 31 декабря 1910 года, количество жителей в городе Б., употребляющих в обиходе немецкий язык, насчитывало 3 039 человек, чешский язык — 420 человек. Таким образом, когда Йозеф приехал из Немчице и поселился в Б., там жили преимущественно люди, говорившие по-немецки.)

Для нас совершенно не важно, был ли Франц немцем или чехом, так или иначе, его сын Йозеф Первый наверняка был оборотистым предпринимателем. Те деньги, которые отец дал ему на покупку скота, он вложил в прибыльное дело. Он купил тележку и большую бочку, попросил своего тестя Матеса Поспишила наполнить бочку лучшим вином и погрузил ее на тележку. Может быть, денег отца хватило и на покупку пары быков, а может быть, он поначалу нанимал упряжку для своей тележки. Подробности нам неизвестны. Так или иначе, он повез свою бочку очень далеко, на самый север, в ту местность, где были известняковые пещеры и мрачные леса.

Его расчет оправдал себя, и вскоре на севере все знали разъездного торговца вином и в определенное время поджидали его с пустыми кувшинами и кружками.

Как тот крестьянин, которого малютка Анни еще помнит, который с козел рычал, пел, выкрикивал vaapno, vaapno, так же Иозеф Первый, проезжая по моравским деревням, говорил, пел, выкрикивал вино, вино или вайн, вайн.

Подходили люди, Йозеф наполнял кувшины и кружки, он не стал богачом, но нажил какое-то более или менее скромное состояние, купил несколько пашен и виноградников, купил дом и родил с Вероникой пятерых детей, сплошь сыновей, все черноволосые, с темными глазами и широкими скулами. Карл, второй сын, продолжил прямую линию родства моей матери, я вношу его имя в предназначенную для него клеточку пирамиды.

Карлу, подданному императора Фердинанда, подданному юного императора Франца Иосифа, надоела сельская жизнь, и он пошел на войну. На одной из войн, в которой австрийские солдаты в середине прошедшего столетия принимали участие, он попал в окрестности Нюрнберга. Он так описывал местный ландшафт своему сыну: скудная песчаная почва, где растут только чахлые культурные растения, леса без подлеска, деревья с широкой кроной на высоком, но голом стволе. Он говорил: одни верхушки, у деревьев там одни верхушки, а люди очень бедны.

(Семидесятидвухлетним стариком переселился в эту местность его второй сын, Йозеф, с женой Анной, с младшей дочерью Хедвиг и ее двумя маленькими детьми, их прогнали из Моравии, в Австрии им указали на дверь, а здесь, в крохотной деревушке близ Эрлангена, их семье выделили две небольшие комнаты в одном крестьянском доме. Ландшафт, который он увидел, был как две капли воды похож на описанный отцом. Скудная почва, песок, леса без подлеска, еловые леса, высокие деревья с голыми стволами и широко раскинутыми кронами.)

Карл, искатель приключений, человек, который для своего времени и положения очень много путешествовал, в пятьдесят лет решил завести семью, женился, жена родила ему троих детей, двоих сыновей и дочь, но умерла вскоре после рождения третьего ребенка; эти полусироты росли под присмотром стареющего чудака, у которого были свои представления о воспитании детей. Йозеф, второй ребенок, выкурил свою первую трубку в пять лет, а в семь у него уже была собственная подставка для трубок. Дочь он научил играть в карты в самом раннем возрасте. Йозефу было двадцать лет, когда он стал полноправным хозяином имения, старший брат от двора отказался, и он выплатил ему причитающуюся долю наследства. Йозеф был высоким и сильным, с густыми черными волосами. Темные глаза над широкими скулами, как у его отца Карла, как у его деда Йозефа Первого, как у хозяина трактира Франца в Немчице близ Слоупа. Как его отец и дед, он всерьез не задумывался о женитьбе и пустил к себе жить своего друга Фердинанда.

Оба были сорвиголовы. На церковных праздниках и на балах пожарного общества они танцевали с девушками всю ночь напролет, работу на полях и в конюшнях делали вместе, а домашнее хозяйство вели по очереди. Но если с работой в поле оба справлялись одинаково хорошо, то в поварском искусстве оба ничего не смыслили, и поэтому они пришли к решению, что один из них должен жениться. Йозефу, как хозяину двора, пришлось принести эту жертву. Но кого же взять в жены? Он никогда над этим не задумывался.

Я вижу сестру Фердинанда, которую тоже звали Анна, она работала в Брюнне гувернанткой и как-то взяла несколько дней отпуска, чтобы навестить своего брата в Б. Я вижу, как Анна, маленькая и грациозная, подходит к дому с противоположной стороны улицы.

Как раз недавно