Девушка с кувшином молока - Маттиас Роземонд

утешить. Начальник стражи выходит вслед за своими парнями и отвешивает Виллему хорошего подзатыльника. Тот цепляется за перила. Начальнику стражи приходится заломить ему руки и связать за спиной, только тогда Виллема удается спустить по лестнице, понукая при каждом шаге. Между тем Ян выходит из комнаты Катарины, рукой держась за глаз, – досталось бедняге. Катарина в ночной рубашке хлопочет вокруг него, позабыв о брате, о котором еще час назад так пеклась. Поди тут пойми, что к чему.

Виллема наконец-то выталкивают на улицу. Шум постепенно стихает, и покой возвращается. Ян остается с Катариной. Мария Тинс с восклицаниями «какой ужас» и «какой кошмар» уползает к себе и для верности запирает дверь. Я иду к девочкам. Вскоре они обе засыпают, и я могу подняться к себе. Слава богу!

На следующее утро глаз у Яна наливается синим, но ему, похоже, все равно.

– Синий – самый прекрасный на свете цвет, – беззаботно щебечет он. – Цвет фараонов!

Ян поджидает меня, потирая руки, ему не терпится скорее продолжить работу. Мне интересно, что он сказал начальнику стражи, чтобы тот явился к нам среди ночи. Может, Катарина приложила к этому руку? Кто-то из них должен понимать, что случилось.

Но, как принято в этом доме, никто и слова не говорит о том, что произошло накануне. Вы только представьте! Словно все, что произошло, было всего лишь дурным сном: Виллема увели, и добродетельная жизнь идет своим чередом.

У Яна голова другим занята. Насвистывая, он расставляет на столе предметы то так, то эдак. Скорей бы уже приступал к работе, эта суета здорово раздражает. Неудивительно, что он так мало пишет, если все время все меняет. По тому, как он хмурит брови, заключаю, что новая расстановка ему опять не вполне по нраву.

Когда мы встречаемся взглядом, он улыбается, словно прося прощения.

– Тан, ты ни при чем, мне самому надо сделать выбор, и у меня три варианта.

– Дай-ка догадаюсь: плохой, хороший и выбор Яна.

– А ты хорошенько меня изучила! Знаешь, Таннеке, в широком смысле все на свете можно разделить на три части. Например, существует три вида цветов. Сейчас мы приступим к грунтовому нижнему слою, здесь цвета рождаются из темноты. Второй слой – это, собственно, сами краски и есть: зеленый, красный и синий. А верхним слоем идут световые оттенки, которые придают всему жизнь. В общем, все сущее распадается на троицы, в том числе божественное, но не только, жизненное тоже – земля, вода и воздух. Между прочим, бывает и три сорта женщин.

– Неужели? И к которому из них отношусь я?

– К трудолюбивому. К тем, кто закатывает рукава, не переживает по пустякам и смотрит, куда причалит корабль. Об остальных двух, пожалуй, не буду распространяться, они в этом доме тоже обитают.

Ян криво усмехается. Кажется, он чувствует себя вполне привольно – вот и хорошо.

– Значит, потом будет второй слой, с настоящими красками?

– Верно. Кстати, о цветах: можешь повязать тот синий передник? Цвет привлечет взгляд, у меня и пигмент дома заготовлен.

– Я бы ни за что не повязала такой передник за работой.

– Ну и что? Слушай, у тебя где-то были такие зеленые нарукавники, надевай их тоже.

– Но…

Сразу же умолкаю, потому что Ян глядит на меня дружелюбно, но требовательно.

Когда я возвращаюсь, он поясняет, что все вертится вокруг искусства. Существует три способа понимать жизнь, и один из них – с помощью искусства. Яна редко увидишь таким довольным. Насвистывая, он берет широкую кисть.

Когда он увлекается работой, нарочито беззаботным тоном интересуюсь, остался бы он жить в Делфте навсегда и скольких детей хотел бы иметь, насколько большой дом он купит, когда картины пойдут нарасхват. Ян отвечает, что все это не имеет для него значения, покуда у него будет мастерская с окнами на север, потому что иначе в комнату попадает слишком много солнца.

– Свет важен для всех, как я считаю. Тебе ведь тоже хочется подобраться поближе к солнцу, правда?

Понятия не имею, как он себе это представляет, поэтому быстро задаю следующий вопрос: какую из своих работ он считает самой удачной. Ян отвечает, что сейчас над ней работает.

На самом деле, меня интересует, что он задумал. Ведь он недаром позвал вчера городскую стражу. Что он там восклицал? «Виллем! Виллем! Почему мы не можем просто вычеркнуть это имя?!»

Бьюсь об заклад, Ян придумал, как достичь цели: пошел к стражникам и поднял тревогу, наверняка зная, что Виллема обнаружат у Катарины в комнате, только каким образом?

Выходит, они сговорились! Теперь понятно, почему Катарина повела брата к себе. Они оба хотели, чтобы городские стражники его там обнаружили. Но зачем? Виллем собирался уснуть, вот и все.

– Как дела у дам? – интересуется Ян, замешивая коричневый на палитре. Судя по его движениям, дело продвигается хорошо.

– По-моему, обе расстроены. Катарине еще предстоит сегодня объясняться со стражниками. Они решат, что дальше делать с Виллемом.

Ян кивает, но ничего не говорит. Понятное дело!

– Не удивлюсь, если его надолго запрут в темницу.

Снова тишина.

Ян, ты выдаешь себя! Думаешь, я совсем ничего не соображаю? Теперь, когда все позади, ты сияешь, как медный грош, и пишешь с небывалым удовольствием. Ни малейшего удивления или облегчения. Конечно, ведь ты сам все придумал.

– По-моему, Мария Тинс пишет письмо бывшему супругу о том, что Виллем не скоро появится дома. Не знаю, расстроится тот или не очень. Вы с ним вообще встречались?

Ян качает головой.

– Маленький такой, неприглядный человечишка. Глаза то и дело шныряют по сторонам, вечно командует, мол, то надо сделать и это, а сам и пальцем не шевельнет. Так занят, что о своих обязанностях и не вспомнит. Например, что ему следовало бы посылать бывшей жене двадцать четыре гульдена в неделю. Конечно, этой жалкой подачки не хватило бы, чтобы прокормить двух дочерей, но он и об этом забывал, так что хозяйке приходилось, поджав хвост, приезжать самой.

– Но она забрала из Гауды все эти картины, верно?

– Еще бы! Два полных ящика! Только удалость ей это потому, что муж ничего не смыслил в искусстве. Знай он им цену, костьми бы лег, но не уступил.

Ян кивает и говорит, что нижний слой почти готов. Значит, опять ждать три дня. Работы у меня, конечно, полно, но хотелось бы дознаться, что произошло.

– Хорошо, что вчера стража нагрянула. Не пойму только, как они догадались, где искать Виллема. В смысле он так быстро проскочил и юркнул в комнату Катарины. Вообще он