Растворяясь в песках - Гитанджали Шри

Здесь не было ее вины. Просто она не привыкла. Каждый раз впадала в растерянность и переводила взгляд с одного предмета на другой, пытаясь понять, кто издает звук. И тогда их шумные проделки наполнились местью. Стоит Дочери поднять чашку с чаем, как завопит скороварка – и горячий чай пролит. Только села за свою статью, как звонят по внутреннему телефону сообщить, что такой-то пришел встретиться с Мамой. Те, кого охранник узнавал, давали о себе знать звонком в дверь, который верещал, как испорченный ребенок, и Дочь снова падала или роняла что-нибудь. Она до сих пор не могла разобрать, то ли звонит Мамин телефон, то ли это надрывается телефон кого-то из посетителей, оглашая все вокруг нелепыми звуками. Каждый раз она спотыкалась и падала.

Звонок. Что? Телефон? По внутреннему? Щебечет птица? Дверь? Встала и смотрит на дверь, как будто та сейчас накинется на нее.

– Я открою, – сказала она служанке, которая вышла из кухни, вытирая руки.

Дочь смотрела ошарашенно, как будто видела их впервые. Наверное, она никогда не привыкнет к Рибокам. Вообще бывает, если привык видеть кого-то в одной обстановке, не можешь его узнать в другой, и в этом нет ничего удивительного. Рибоки, скрипя, проследовали внутрь. Вспомнилось. Этот скрип уже когда-то сбил с толку: «То ли я та, что внутри, то ли та, что снаружи, а она?»

Но. Она все моргала и моргала. «Это же дверь моего дома, а не та. Здесь уж я точно внутри, а она пришла снаружи. Этот дом не тот», – она повернулась вслед за Невесткой, которая уже подошла к свекрови, сидевшей на качелях, и коснулась ее стоп, – «мой дом».

– Ой, – сказала Мама.

Невестка, хихикая, села на качели:

– Вы теперь качаетесь?

– В моем доме Мама качается на качелях, – могла бы уколоть Дочь. Но чтобы вовремя нашелся ответ, нужно, чтобы сначала нашелся ум, а он все скакал туда-сюда при каждом звонке-свистке. Момент был упущен, и Мама уже отправилась показывать дом Невестке.

– Тут нет никаких преград. Посмотри! – Она водит в воздухе тростью. – Все это холл. В одной нише кабинет, в другой можно смотреть телевизор, в одной нише библиотека, в другой – чайная комната. Открой ящик, там чайник и чайные принадлежности – все уместилось. Сделал чай – закрой. Ты тоже сделай так в своей квартире. – Мама с помощью трости делает презентацию PowerPoint и показывает Невестке в качестве примера этот дом, как будто свой собственный. – В этом окне ним. А в этом – бодхи. Вчера утром здесь сидела райская мухоловка. Это комната для гостей. Если припозднился, можно тут переночевать. Это моя кровать. Очень удобно ходить в туалет. Сама стена помогает. Спи себе спокойно. Но она не спит, встает каждый раз, чтобы посветить мне фонариком. Ее работа страдает от этого.

– Как страдает? – спросила Невестка тем самым наигранно заботливым тоном, который часто услышишь в семье, но ни за что не сможешь придраться к нему. – Она наконец рядом с вами. Счастливое время вместе. Дочь и Мать.

Коршуном оглядывается по сторонам: «Эти бедняцкие плошки. Нелепые картины. То несуразица какая-то, то все голые – современное искусство знает только такие формы. Стул, на котором сидел еще Адам. Посуда вся разноцветная – собрать комплект даже в голову не приходит. Вместо скатерти тарелки из листьев, да и те резиновые. Вместо ковра какая-то подстилка из соломы, вместо занавесок гирлянды из птичек, лошадей и верблюдов, картонные миски в виде лодок, в которых лежат грецкие орехи и фрукты. Холодильник, размалеванный несочетающимися цветами. Открытая кухня, и слуги все время маячат перед глазами. Софа и табуретки, плетенные из джута и тростника. Стены как будто обмазаны коровьим навозом, ей хочется, чтобы все выглядело как в деревенской хибаре. – Ухмылка, притаившаяся на кончиках губ – нет, что вы, я совсем не смеюсь. – Этот дом без комнат. Мебель, купленная у старьевщика. Такого дома мне даром не надо».

Но ничего такого Невестка не сказала. Она позвонила своему Заморскому сыну и сбросила, а когда он перезвонил, начала петь дифирамбы жилищу его тетки:

– Так необычно, как с картинки какого-то журнала или газеты, похож на тот дом в Удайпуре, который построен вокруг живого дерева со всеми его ветками – как-то попалась статья про него. Нет, дерева нет, но все вокруг изгибается-извивается. Для вас, молодых, в самый раз: тут перепрыгнул, там увернулся. А я свалюсь с этих кривых стульев и качелей. Все такое низкое, только и успевай смотреть под ноги, иначе обязательно споткнешься. Вообще доктора запрещают такое. Сидеть так низко и наклоняться за каждой вещью плохо для спины и коленей. Да. – Должно быть, согласилась она с сыном, а как же иначе. – Твоя бабушка не привыкла к такой низкой мебели. Не помнишь, под ножки тахты на веранде специально подложили кирпичи для нее? Но, кажется, ей нравятся перемены. Он говорит, что привезет вам ходунки, пусть будут, пользуйтесь по необходимости. Уж больно необычная мебель. Вы же аккуратно тут ходите? Только не упадите, прошу вас.

– Вовсе нет, – сказала бы Дочь, если бы могла, – это не низкая мебель с качелями сшибает здесь с ног, а бесконечные звонки.

– Мне ужасно нравится, – сказала Мама, показывая дом со всех сторон, как игрушку, а суровый взгляд Невестки внимательно изучал каждый его уголок.

– Достань еще чатни из амлы. Погоди, сначала выпей пахты. Шербет из баиля попробуешь? Садовник достал где-то.

– Вот это да! Сколько тут всего! Хорошо вы обосновались. Паратхи с дайконом? Однако. Хороший у вас повар. И дом весь сияет. Еще и служанка появилась? Славно. В Индии мало кто пылесосит каждую неделю. – Невестка рассыпалась в комплиментах. – Мама превратила твое жилище в настоящий дом.

– Мама выглядит такой счастливой, – продолжала она, довольная собой. Золовка упала со своего пьедестала на землю. Уж больно задирала нос, мол, я особенная, живу, как хочу. Теперь стала как мы. Споткнулась, раскололась, поскользнулась, потрескалась.

Она не завидовала этому экстравагантному образу жизни. Невестки не хотят жить так, как их золовки. Но они с удовольствием наблюдают, как те лишаются жизни, к которой так стремились.

Кто знает, подумала ли так Невестка на самом деле или мы просто вписываем ее в традиционные отношения между невестками и золовками. Родственные связи превращаются в ритуал. По инерции исполняются одни и те же роли, зачитываются одни и