Гнездование - Рошен О'Доннелл

морального удовлетворения. – Кстати, я поверить не мог, что ты попросила какую-то городскую сумасшедшую забрать детей. Кэти? Это вообще кто такая? Слава богу, я успел вовремя и спас их. Мейрид отнеслась со всем пониманием. Ты не оставила ни запасной одежды, ничего.

Дыши. Просто дыши. Не ввязывайся в эмоциональные споры, в которых на любом слове может рвануть.

– Дай им что-нибудь поесть перед сном, Райан. Софи съест яблочко, но она любит, когда…

– Ладно. Мне пора. Поговорим завтра.

– Райан, подожди! – Он вешает трубку. Ноа просыпается и начинает плакать. Киара произносит в пустоту протяжного гудка: – У нас мальчик родился.

Когда она звонит Шинейд по видеосвязи, ее сестра визжит и плачет, зовет мужа: «Питер, посмотри какой красивый малыш!»

Киарин зять выглядывает из-за плеча Шинейд, улыбается, вытирает руки полотенцем.

– Ой, какое счастье, – говорит он, – посмотри, какой маленький, просто крошка. Поздравляю, Киара.

Раздается грохот, весь экран теперь занимают лица племянников. Шинейд плачет.

– Какой же он красивый, милейший малыш! И ты там совсем одна. Господи мой.

Она звонит маме. Мамин голос дрожит.

– Я выезжаю, – говорит она. – Позвоню сейчас в транспортную компанию, узнаю, можно ли перенести билеты на паром.

Утренний свет пробивается сквозь длинные голубые шторы. В изножье кровати – лист бумаги с данными ее сына. Рамочка из нарисованных плюшевых мишек. Имя. Дата рождения. Время рождения. Вид родов. Имя матери. Адрес.

Взгляд приклеился к слову Адрес. В последние восемь с половиной месяцев только у этого малыша было все ясно и понятно с местом проживания.

Не паникуй, не паникуй. Следующие несколько дней они проведут здесь, в палате, с непрерывным снабжением тостами, чаем – и успокоительным. Киара с удивлением осознает, что после операции ничего не болит, но она знает: боль просто замаскировалась. Как она будет справляться с пожарной лестницей в «Эдеме»?

Кэти прислала сообщение:

«Мы тут продлеваем ваше пребывание, сохраняем комнату за вами. НЕ БЕСПОКОЙСЯ НИ О ЧЕМ. Секретная миссия».

В конце сообщения смайлик в солнечных очках.

Но Киара все равно беспокоится. Что, если ее рассекретят? Что, если из-за нее их выставят на улицу?

Ноа вздрагивает во сне. Какое облегчение, что можно сосредоточиться на младенце, вынырнуть из своих мыслей. Во сне Ноа выглядит таким мудрым, как будто уже успел познать этот мир. Он открывает глазки и не успевает расплакаться, потому что Киара тут же берет его на руки, отодвигает ночную рубашку и прикладывает к груди. Он медленно сосет и смотрит на маму пристальным, полным доверия взглядом. Волна любви затапливает ей сердце, которое, кажется, вот-вот разорвется на части.

Потом она кладет его, сытого и довольного, в детскую кроватку. Крошечные ладошки Ноа шевелятся во сне, трогают невидимые воздушные струны, словно он дирижирует оркестром.

Сегодня утром медсестра вынула катетер и предложила ей подняться на ноги. Чувствительность вернулась в ноги. Киара пробует ходить, осторожно ступая по полу палаты, шагает в сторону ванной. В зеркале над раковиной она видит свое лицо. Оно снова выглядит привычно. Личность, которая вселялась в нее на последние несколько месяцев, покинула Киарино тело, и теперь она снова выглядит самой собой. Благодаря сдувшемуся животу она чувствует себя легче, но и менее весомой, менее осязаемой. Без гири в виде Ноа внутри, которая тянула ее к земле, кажется, что Киара еще немного, и вылетит из окна роддома – и больше ее никто не увидит.

Когда она возвращается в палату, Ноа плачет. Над кроваткой склоняется Райан.

Господи.

У него пылают щеки, строгое черное пальто нараспашку.

– Я тащил все это дерьмо аж с Меррион-сквер, – говорит он. – Весит целую тонну. – Райан поднимает с пола старое автомобильное кресло Эллы и целую сумку одежды для младенцев, а потом бросает все это обратно на пол и заглядывает в детскую кроватку.

– Какая-то она маленькая, – говорит он. – Чего она так надрывается? Что ей нужно?

Спать? Есть? Что там еще? Список причин не такой уж длинный. Голос Киары звучит тихо и хрипло, когда она отвечает:

– Он, наверное, устал.

– Он?

Киара проходит мимо мужа, берет Ноа на руки.

– Погоди, ты сказала «он»?

Она не хочет кормить его грудью на глазах у Райана, не хочет, чтобы он смотрел.

Райан снимает пальто, садится на стул возле тумбочки и продолжает:

– У меня всего полчаса. Очень важное совещание в департаменте, а потом еще ехать за детьми. Пришлось взять отгул на полдня. – Он скептически качает головой. – Почему этот детский сад работает только до обеда? Я не смогу так каждый день прогуливать работу. Я так полагаю, ты вернешься домой после того, как тебя выпишут отсюда? – Он внимательно смотрит на Киару. – Очевидно, ты не сможешь выписаться с моим сыном в гостиницу.

Киара смотрит на него во все глаза. Нужные слова никак не приходят в голову. Может быть, действие анестезии еще не прошло? Мозг как будто онемел.

– Девочки снова привыкают к дому, – произносит он. – И на самом деле они вполне всем довольны.

– Правда?

Как только Райан выходит из палаты, она достает телефон. Одной рукой качает Ноа, другой гуглит «трещины на сосках», «быстрые займы» и «дома в аренду в Дублине». В советах насчет сосков фигурируют капустные листья. Дома все те же, что она видела несколько недель подряд, и все уже сданы в аренду.

Нужно сменить подгузник. Ноа весь скукожился, лежит как узелок из спутанных рук и ног, подчиняясь естественному инстинкту сворачиваться, как недавно раскрытый свиток.

– А вот и он!

Киара не сразу осознает, кто эти двое, возникшие в ее палате. Непривычно видеть их в новом контексте. На мужчине – твидовый костюм, на женщине – розовато-лиловое пальто с блестящей брошью в виде паука. Ассумпта. Грэм. Родители Райана. И сам он у них за спиной.

– Наш первый внук. Храни его Господь. Вылитый папа. Посмотри, Райан, разве он не твоя копия? Подними его, чтобы мы могли сравнить.

Райан неуклюже поднимает младенца, не придерживая головку. Ноа начинает кричать. Ассумпта улыбается, повернув голову к Киаре или как минимум в ее направлении.

– Замечательный малыш, Киара. Благодарим Бога. Райан говорит, что ваша семья теперь воссоединится, что за чудесные новости.

– Девчонки?

Из-за спины отца выглядывают две мордашки. У Киары внезапно все тело начинает ныть. Она всегда была так близка с ними, а с такого расстояния они совсем не похожи на ее дочерей. На обеих те же платья, которые она надела на них два дня назад. Элла обнимает Прыгуна, который как будто бы еще сильнее обтрепался, красное сердце на груди