Гнездование - Рошен О'Доннелл

– Ну же, – подталкивает их Райан, – поздоровайтесь с мамой и вашим маленьким братишкой.

Едва волочат ноги плечом к плечу. Прижав подбородки к груди. Софи дергает заусенцы.

– Идите скорее к мамочке, вот сюда. Забирайтесь прямо на кровать. Лучшие девчонки в целом свете.

Не проходит и секунды, как обе уже в ее объятиях. Пахнут по́том, несвежим бельем, пластилином «плей-до». Элла прижимается к Киаре и начинает рыдать.

– Где ты была? – спрашивает Софи, гладя мамины волосы. – Мы тебя везде искали. Где ты была?

– А мамочка вернется домой?

Следующие несколько дней она делает то, в чем давно достигла мастерства. Притворяется, что все в полном порядке. Это что-то среднее между полной безнадежностью и инстинктом самосохранения. Она пишет сообщения маме и Шинейд. Отправляет им фото и видео. Получает в ответ сердечки и эмодзи с объятиями. Мама пыталась приехать, но паромы из Холихэда отменили из-за сильных штормов. Киара никогда не чувствовала себя так далеко от дома. Сон короткий и поверхностный. Едва проснувшись, она кидается к люльке, словно проверяя, не приснился ли ей сын.

Спишь, просыпаешься, снова спишь. Таблетки приносят регулярно, как и чай. Так продолжается до утра пятого дня, когда любимая медсестра Киары, Йетунде, говорит, отдергивая занавески: «Ну вот, милая моя, сегодня ты поедешь домой».

Ноет в груди. Элла и Софи.

– Можно собираться?

– Конечно. – Йетунде снова улыбается, снимает с кровати одеяло. – Тебе наверняка хочется поскорее отсюда выбраться. И оказаться дома, в своем гнездышке.

Перед выпиской нужно заполнить много форм. Другая медсестра, девушка с веснушками на носу, которая кажется невероятно юной, садится на койку рядом с Киарой и советует ей воздерживаться от секса, потому что женщины чрезвычайно фертильны в течение нескольких недель после родов.

– Рекомендуем вам подождать как минимум шесть недель, прежде чем вступать в половые отношения, – говорит она.

– Шесть недель, – бормочет Киара себе под нос. – Поняла.

Отвратительные воспоминания хлынули волной. После рождения Софи Райан до минуты рассчитал конец шестинедельного воздержания. Начал настойчиво целовать ее на диване. Она сказала, что ей все еще больно. Нужно было попросить его остановиться. Может быть, она боялась того, что случится, если его остановить? Что бы это означало?

Медсестра смотрит прямо Киаре в глаза.

– Прошло пять суток после родов, – продолжает она. – В это время гормоны находятся на пике. Вам сейчас хочется плакать чаще обычного. Возможно, вы помните, что чувствовали в прошлые разы?

– Да.

– Это абсолютно нормально. Но, если это состояние продлится дольше пары недель, вероятно, вам понадобится помощь специалистов.

Гормоны на пике. Как точно сказано. Она ощущает это, когда нагибается, чтобы пристегнуть Ноа к автокреслу. Для него нет пока зимнего комбинезона, поэтому она укутывает сына ажурным одеялом из мягкого белого хлопка с дырочками, как рыболовная сеть. Когда она оборачивает одеяло вокруг ножек, стараясь не задеть пяточку, из которой брали кровь на анализ, Киару вдруг охватывает ярость. Мощная и яркая эмоция. Ей хочется сесть и расплакаться. Часто моргая, чтобы остановить слезы, она прощается с Йетунде и другими медсестрами и спускается на первый этаж. Проходит мимо предродовой палаты, мимо регистратуры и кафе, мимо беременных женщин на входе и женщин, покидающих роддом с маленькими автокреслами наперевес.

У самого выхода она готовится услышать за спиной голоса. Ждет, что ее сейчас окликнут. Разумеется, кто-то вот-вот ее остановит. Они же догадались, что она выходит из роддома на декабрьский мороз, где ее никто не встретит, где ей совершенно некуда идти? Разве они не знали с самого начала, что она врет, говоря, что муж ожидает ее у парадного подъезда?

Киара выходит на запруженную транспортом Парнелл-сквер. От холода перехватывает дыхание. Она подтыкает одеяло вокруг Ноа, который совсем проснулся и, скосив глаза, рассматривает желтую нашивку на кресле с предупреждением отключать подушку безопасности и шевелит губами. Скоро кормить. Ей нужно спрятать его от холода.

Она делает шаг, и боль пронзает живот. Она останавливается, сгибается. Тихо, тихо, тихо. Не спеши. Она медленно доходит до первого кафе, которое замечает на улице.

Сообщение от Райана:

«Когда тебя забирать? Было бы хорошо воссоединиться дома всем вместе с нашим новорожденным сыном, как нормальной семье».

Кэти не отвечает. Оливия и Мэгги, наверное, ведут урок.

Мама приедет только завтра вечером. Киара смотрит на номер Шинейд, подбирает слова. Нет, нельзя причинять им такие беспокойства. Тогда она звонит единственному оставшемуся человеку, кто приходит ей в голову.

Языковая школа, в которой занимается Диего, находится прямо за углом. Он приезжает меньше чем через десять минут: волосы растрепаны, черное худи футбольного клуба «Сантос», запах сигарет. Киара рассказывает ему, что оставила машину на университетской парковке, подробно объясняет, как дотуда добраться, и отдает ключи от машины. А потом ждет, кормит Ноа и пьет теплый чай, представляя, как Диего ходит между рядами машин и высматривает серебристую «Микру» с оконными шторками по мотивам мультфильма «В поисках Немо». Она представляет, как он открывает дверь, объезжает дорожные работы, прокладывает дорогу к ней.

В половине десятого он заходит в кафе.

Одного «спасибо» явно недостаточно.

И тут Киару осеняет:

– Машину увез эвакуатор, Диего? Тебе пришлось ее выкупать? Тогда я тебе обязательно все…

– Нет, нет. Не эвакуирована! Но заблоКиарована. Но я объяснил охраннику. Все хорошо. Слава богу, он любит детей.

Он встал рядом с кафе на двойной желтой линии. С поразительной сноровкой он пристегивает кресло с Ноа к заднему сиденью. Поймав изумленный взгляд Киары, улыбается: «У меня две сестры, у обеих дети. Я успел руки набить».

Киара садится на пассажирское сиденье. Подсказывает, как выехать из центра, и Диего ползет по Гласневин-авеню на скорости двадцать километров в час.

– Раньше я не вожу машину по левой стороне, – говорит он. – Поэтому я медленно.

Нетерпеливые гудки вокруг. Машины идут на обгон, проносятся мимо. Диего вцепился в руль мертвой хваткой. Киара включила обогрев на полную мощность, чтобы Ноа не замерз. Кудрявые волосы Диего прилипли ко лбу под черной банданой. Он остервенело работает челюстями, жует жвачку. Киара не знает, чего ей хочется больше – плакать или смеяться.

В «Веселых днях» Софи и Элла бросаются к ней в объятья. Она несет их в машину, где их ждут Диего и Ноа.

– Поздоровайтесь с братишкой.

Девочки смотрят в ужасе и восхищении.

– Почему Дьего сидит за рулем нашей машины?

– Я попросила его о помощи, милая. Маме сейчас нельзя водить. Скоро приедет бабушка, но пока ведь ее нет. Мы поедем к