Гнездование - Рошен О'Доннелл

елкам. Они уже не внушают ужас, скорее легкое отвращение. Такое легкое, что его нетрудно побороть. В «Теско» полки с привычными продуктами прячутся за бастионами конфет-ассорти разных марок.

Наконец через продуктовый лабиринт они доходят до очереди в кассу. Неужели там впереди Диего? Прошло три недели с тех пор, как он встретил ее в кафе возле роддома. Все это время в гостинице она его не замечала, но вообще-то они никуда особенно и не выходили, только спускались на стойку регистрации каждый вечер. Кэти предложила свои услуги, но Киара отказала: достаточно Кэти рисковала, регистрируясь вместо другого человека, пока Киара была в роддоме. Ей до сих пор стыдно, нельзя было позволять подруге это делать.

На кассе Диего выкладывает на ленту душистый горошек, дыню и колбасу чоризо. На нем белая футболка с бразильским флагом. Порядок и прогресс, Ordem e Progesso. Голубой – цвет неба и рек, желтый и золотой – цвет богатств Бразилии, зеленый – цвет лесов и белый – цвет мира. Почему он в одной футболке? Разве не холодно?

Диего поднимает взгляд.

– Киара! – восклицает он, продолжая выкладывать мандарины, потом пакет картофеля. – Две секунды. Погоди, я могу помогать.

– Не волнуйся. Все в порядке!

– Две секунды.

Он улыбается, протягивает кассирше карточку, мило беседует с ней, пока упаковывает покупки. Кассирша, женщина с серебристыми волосами в переливчатых синих очках, улыбается его словам.

Диего укладывает в пакет с покупками сеточку чеснока и бутылку красного вина. Наверное, собирается угощать кого-то ужином. Компанию молодых людей. Киара вспоминает своих учеников. Представляет Юри и Акейо с безупречной кожей и блестящими волосами. Или Бьянку с Сардинии с красиво подведенными глазами и в высоких ботфортах. Она смотрит на свои далеко не новые легинсы для беременных, растянувшиеся в районе живота.

– У тебя есть пакетики, Киара?

Она передает Диего комок многоразовых целлофановых пакетов.

– Мамочка, пуговицы! – Элла тянет ее за пальто.

Как в тумане, Киара с чувством унижения смотрит на процессию пищевого мусора, который по ленте едет к Диего в руки. Лапша. Снова чертова лапша. Свежие продукты в микроскопических дозах. Две ванночки мягкого сыра низкой жирности, небольшая коробка молока.

Она не знает, с чего начать, как объяснить Диего (да что там, и себе самой тоже) все то, что случилось с ними за последние три недели. Мама приехала на следующий день после выписки из роддома. Она взяла в порту такси, Киара тайком провела ее по пожарной лестнице, рассказав, что им запрещено приводить в номер посетителей. Рона провела с ними семь ночей. Купила им рисоварку. Нашла поблизости библиотеку, записала в нее всю семью, обнаружила бесплатный клуб для изучающих ирландский язык с еженедельными занятиями по четвергам в пабе «Паромщик» на набережной, оставила заявку на беби-массаж для Киары и Ноа, который начнется в апреле, а еще отвезла Киару к терапевту, чтобы тот выписал новую партию обезболивающих. Тех, что посильнее.

– Выписали после операции с пачкой «Нурофена», – сказала мама врачу. – Просто курам на смех.

Перед отъездом обратно в Англию она сказала Киаре:

– Милая, никогда не сиди без дела. Сохраняй рутину. Возвращай девочек в детский сад, почаще выбирайся из номера, не сиди в четырех стенах. Может быть, начнешь заниматься в частном порядке, а Ноа брать с собой? И звони нам, не забывай нам звонить. Не позволяй ему себя топить.

Библиотека оказалась настоящим подарком небес. Укрытием от всех бед. Почти каждый день они заходили туда после утреннего детского сада, прятались от зимних холодов. Киара сидела за яркими столиками с Ноа, пока дочки бегали между полками, то и дело принося ей все новые и новые сокровища. «Мамочка, почитай». В отделе художественной литературы для взрослых она нашла книги, которые сама любила. Это было все равно что снова встретить старых друзей после долгой разлуки. Она взяла на абонементе учебник ирландского для начинающих, который назывался Buntús Cainte. Несколько небольших уроков под одной обложкой с приложенным CD-диском. В библиотеке ей предложили старый СD-плеер, даже настояли на том, чтобы она его взяла домой (само собой, кто еще будет теперь таким пользоваться?). Каждый вечер, стоит детям заснуть, а иногда во время кормления Ноа, Киара теперь надевает наушники и слушает разговор некоей Норы с неким Патриком. Tá an lá go maith. Níl sé go dona inniu[6].

– Как ты справляешься? – спрашивает Шинейд. – Одна-одинешенька с тремя детьми. Конец света, Киара. Как ты это делаешь?

– Честно говоря, так мне легче, – отвечает она сестре. – Делать все это одной гораздо проще, чем было тогда, когда я жила с ним.

Он всегда молча наблюдал за тем, как она устает, делая все в одиночку, а потом не давал ей спать. Воспринимал как личное оскорбление ее желание рано пойти спать. Больше всего любил затевать ссоры именно поздно вечером. Устав до умопомрачения, она слушала длинный список своих пороков и недостатков. Ленивая, эгоистичная, меркантильная. Потом, уже глубокой ночью, его сильные руки, понуждение к близости. Он буквально не давал ей спать.

– Богом клянусь, – говорит Киара сестре, – сейчас мне куда проще. У меня есть помощники.

Кэти, которая приносит подгузники, картошку из ближайшей забегаловки, булочки для девчонок. Лорен, которая бежит к ним из-за стойки регистрации, наклоняется к коляске, улыбается Ноа и воркует. Библиотекари, которые всегда спешат быть полезными.

Диего протягивает ей последний пакет с покупками, который она укладывает вниз коляски.

– Это все? Больше никакой еды не нужно?

– Пока хватит.

Встав на эскалатор, Элла начинает визжать. Киара протягивает дочери руку, и в этот момент коляска резко наклоняется, едва не сбив ее с ног. Диего легонько трогает ее за плечо, хватается за ручку коляски и уравновешивает ее. Над верхней ступенью эскалатора, в наполненном светом иглу торгового центра, раскачивается на трапеции гигантский белый медведь. Из динамиков на всю громкость разносится мелодия Last Christmas. Диего маневрирует коляску через толпу посетителей универмага.

– Хорошо я вожу? – спрашивает он Софи.

– Нет, плохо! – смеясь, отвечает Софи.

Мелодия сменяется на Silver Bells, в витрине два механических пингвина тянутся друг к другу клювами через сугробы из ваты.

– Дети рады Рождеству? – спрашивает Диего.

– Ну, мы же живем в гостинице, так что…

– Да, но дети есть дети. Сейчас Рождество. Им все равно, где жить. Главное – рядом с мамой. Киара, они же с тобой.

Двадцать второго декабря она оставляет детей с Кэти, а сама едет туда, где раньше был ее дом. Движение из центра замедлено, габаритные огни длинной змеей ползут впереди и позади нее. Она стучит пальцами