Комната одиночества - Александр Павлович Волков

известно, что Кешик находится в комендатуре в отдельной камере, в невменяемом состоянии. Доставил командира недремлющий патруль из одного городского духана. И вот тогда командование бригады приняло решение – провести суд чести офицерского состава.

Суд обставлять не стали, пригласили заинтересованных лиц и политотдел в полном составе. Как обычно, зачитали соответствующие бумаги, которые приготовил замполит части, тот самый Воронин. Пока председательствующий читал, его лицо несколько раз кривилось в недовольной гримасе, он делал замечания замполиту за неправильное оформление документов, за то, что указывал секретные наименования и тому подобное. Я сидел как на концерте, да что может быть лучше вида Воронина, которого порют прилюдно.

Потом председательствующий дал слово новому командиру.

Тот начал:

– Знаю Бондаренко несколько лет, за это время проявил себя как прекрасный специалист. Но частенько нарушал режим в отношении спиртного. Предлагаю снять воинское звание на одну ступень. Все, больше нечего сказать.

Воронин, стал меня толкать в бок и все шептал:

– Давай, выступи, раздолбай его.

– Не хочу, – отвечал я. – Я не готовился.

– Как это не готовился? Я тебе говорю, значит, выступай.

Вот дебил, прицепился, как заноза. Пришлось встать и выдавливать из себя всякую гадость по капле.

– Знаю Бондаренко несколько лет, – начал я по схеме выступления командира – за это время он проявился как прекрасный специалист, но иногда нарушал режим в отношении спиртного, за медицинской помощью не обращался, даже совсем наоборот, помогал мне делать перевязки матросам. Предлагаю принять предложение командира.

Когда я сел, то было так стыдно, что хотелось, чтоб пол провалился. Мне казалось, что все на меня смотрели осуждающе.

Тут взял слово Воронин.

– Знаю Бондаренко несколько лет, за это время он окончательно спился, на что неоднократно намекали коммунисты части. Но Бондаренко не внял словам коммунистов. Предлагаю уволить капитана третьего ранга из Вооруженных сил, чтоб такими людьми не позорилось высокое звание офицера.

Председатель:

– Товарищ капитан третьего ранга, на какие вы деньги пили? Ваши сослуживцы сообщают, что вы ежедневно на территорию части в нетрезвом состоянии. Сколько же вы денег приносите домой?

Кешик сидел, как нахохлившаяся птица. Когда ему задали вопрос, он вытянул голову и сказал:

– Я все домой приношу жене, до копейки!

– А на что пьете?

– Я все приношу!

Голос из зала:

– На хвостах сидит!

Смех.

Председательствующий:

– Пусть ответит, на какие деньги пьет, ведь всем известно, сколько стоит одна бутылка водки.

Голос из зала:

– Чача дешевле!

Председательствующий:

– Кто нарушает порядок? А? Прошу соблюдать выдержку.

Голос из зала:

– А суд у Бондаренко первый?

Председательствующий:

– Да.

Голос из зала:

– Тогда зачем человека мучаете? Зачем эта расправа? Дайте ему срок исправиться!

Начпо оглянулся и спросил:

– А как ваша фамилия, молодой человек?

– Лейтенант Моисеев!

– Это не тот Моисеев, чьи документы на увольнение послали? Не помню, в который раз?

– Тот!

– Тогда понятно, – повернулся к председательствующему, – продолжайте.

Председательствующий:

– Кто желает еще выступить?

Поднялся начпо:

– Я считаю, что с пьянством мы должны бороться все вместе…

Через полчаса суд офицерской чести закончился. Решили ходатайствовать о снижении Кешику воинского звания на одну ступень, если не бросит пить.

Кешик после собрания сказал:

– Я слышал, что вы все обо мне говорили! – и ушел.

Да, если б Кешик бросил пить, тогда настало бы страшное время для местных алкашей. Ведь Кешик все ходы и выходы в духанах, все точки и забегаловки знал, и буквально через месяц он бы раздал всем алкашам по взысканию и свел число прогулов на почве пьянства на нет. Начальство бы заметило его рвение, тем более что Кешик посвежел бы лицом, и стал бы быстрее прибавлять в весе. Жена Кешика не нарадовалась бы на трезвость мужа, очень скоро Кешик купил бы машину и стал вполне приличным офицером. Перестал бы ходить ко мне в амбулаторию и клянчить «шило», а когда видел бы мои веки как при блефарите, после нарушения режима, то порол бы без зазрения совести. И примерно через полгода поставили бы Кешика на прежнюю должность, а то бы и перевели куда-нибудь с повышением.

В общем, надо было Кешика спросить, хотел бы он сам такого. Но теперь не спросишь.

17

Совсем недавно, уже здесь, в Севастополе, встретил начпо. Шли с женой. Да, я ведь женился тоже. Про женитьбу вообще отдельная история получается. Здесь не Грузия, по улицам ходить – глазам и телу больно, девки повылезали из юбок, как змеи из кожи. А какие девки! Одно слово – обречен! А как девчонки идут – будто перед ними в толпе никого нет, а смотрят так – будто ты – полная пустота. И это ежедневно. Я поначалу голову напрочь потерял, просто ходил по улицам и смотрел, просто смотрел на девчонок со светлыми волосами, и чем длинней эти волосы, тем лучше. Затаюсь в каком-нибудь укромном местечке, например, присяду на скамеечке, возле пешеходного перехода у Морской библиотеки и смотрю. Прелесть, а не создания, эти местные подруги. И тут я встретил ее, Вальку. Это с ней я встречался, когда был в интернатуре. Тогда мы, конечно, были в состоянии промисок, чего уж тут скрывать. Она вышла прогуляться, а мне что нужно было? Понятно любому, из провинции, из отсидки вырвался. Правда, на следующий день все и началось, когда встретил Вальку и познакомился, то казалось, что могу попользоваться подругой хоть какое-то время. Началось так, как мне и хотелось в самых смелых мечтах, но уже на следующий день я залетел, и поперли меня через некоторое время из интернатуры. Тут уж стало мне не до баб. Но, странное дело, написала мне Валька в часть несколько писем. Я, конечно, не ответил. Еще чего! Не станешь же ей рассказывать, что да как, посчитает за идиота какого-то, который и пить не умеет. В общем, на письма я не отвечал. Маялся в стране дождя и ждал. А теперь можно было вспомнить старое и не утомляться при новых знакомствах, ведь часто бывало, попадется какая-нибудь подруга с пулей в голове, поди, угадай, как себя вести? Так вот, суть да дело, я ее окликнул. Валька остановилась. Потом пошли обычные охи да ахи. Ох, это ты! Ах, привет! Ох, а как ты здесь очутился? Потом положенный получасовой треп, и, наконец, я договорился с ней встретиться. Через несколько дней она куда-то уезжала.

Я встречался со своими ребятами, общался, ну, как положено. И тут-то мне и понарассказывали про Вальку, она-то, оказалось, известна в наших кругах. То ли я познакомил ее с нашими