42-й до востребования - Михаил Александрович Тарковский
Книгу 42-й до востребования - Михаил Александрович Тарковский читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бабушка спросила про музей, и пока я трогал раскалённых кошек, разговорилась с новой знакомой. Кошку мне хотелось отделить от земли, подклинив ладонью. А она изо всех сил тяжелела и пыталась с ладони не съехать.
Елена Васильевна крикнула:
– Миша, оставь её… Пойдём чай пить с сушками!
Музей в тот день не работал.
Для приличия я ещё помучил кошку, сыпя на неё струйкой пыли, а потом пошёл на зов, и вот мы сидим в комнатке. На окнах герани. По стенам полки, плотно заставленные книгами и всякой всячиной, из которой мне сразу приглянулся чугунный Дон Кихот, тоже читающий книгу.
Меня напоили чаем и отправили смотреть полки. Я и толокся, и слонялся, трогая книги. Краем уха слушал про девочку Сашу, которая в войну пошла вместо девятого класса в госпиталь за ранеными ходить. И что в марте туда некоего Рокоссовского привезли… И что кровь ему нужна, а Сашина как раз «подошла по группе». Рокоссовский уже на поправку идёт, в палате лежит и говорит: «Посмотри, мартовское солнце играет в окне. А во мне-то девичья кровь!»
– Во мне-то девичья кровь! – повторяет Елена Васильевна.
– Арсений у Рокоссовского служил… – вдруг как-то вневременно и предельно задумчиво говорит бабушка, протяжно ударяя на «Арсений». И спохватывается: – А у вас случаем Достоевского нет?
– Есть, конечно. Вон там, на полках. Миша, стул возьми. Заодно Толстого поставь на место.
Я взял Толстого. Полки были перегружены, и бабушка покачала головой, глядя, как я, громоздясь на стул, чуть не своротил Дон Кихота – машинально в поисках опоры попытавшись за него схватиться. «Машинально» – бабушкино словечко… На полке меж книг зазор – там косо стояли «Братья Карамазовы». Я стал их вынимать, но начали заваливаться соседние книги, придавленные амбарной книгой и какими-то папками. Наконец я выудил Достоевского – в простецкой, будто из картонки, обложке и с какой-то лиловой пометкой. Я его держал в левой руке, а правой начал вставлять Толстого, который оказался выше остальных писателей и упёрся в амбарную книгу. Папки над ним оживились, поползли друг по другу и посыпались на меня вместе с амбарной книгой. Прикрыв голову «Карамазовыми», я спрыгнул вниз и замер, продолжая прикрываться Достоевским. И был прав, так как через мгновение на меня спикировал Дон Кихот.
Чтение
Читал я вечерами, страница за страницей, не перескакивая и не пропуская ни строчки – в ту пору любая книга умудрялась пролиться сквозь самые незрелые и непроточные места моего сознания и пойти в немудрёный зачёт.
Что же запомнилось? То же знакомое ощущение смутной тоски, тяги неведомого, тревожного, которое я испытал при чтении «Драмы на охоте» и долго принимал за главное в литературе. Запомнил пестик, в котором словно отлилось, набрякло это чувство назревающей беды, её неминуемости и бесконечности ожидания. И Смердякова сразу ясно себе представил и помню, как бабушка, произнося это имя, прищуривалась и подёргивалась, как при разговоре о змеях. И невозможно насмешила в письме Фёдора Карамазова Грушеньке приписка «и цыплёночку» («Ангелу моему Грушеньке, если изволит прийти»).
Запомнилось выражение «клейкие листочки» и гулянка в Мокром. Диалог Дмитрия и Грушеньки перед его арестом и ощущение какой-то труднейшей дороги к пониманию меж людьми, брезжащей, текучей правды, в которой Божье побеждало плотское…
Остального – как не бывало, но вдруг спустя годы оказалось, что многие строки и образы, заронясь, лишь лежали молча, ожидая часа. И стоило их тронуть перечтением, ожили во всей силе.
Ещё я долго считал, что Скотопригоньевск – это Козельск и что Достоевский жил в Козельске и ходил в Скит по нашей с Алёшей дорожке. Обнаружив, что прообраз Скотопригоньевска – Старая Русса, был разочарован и почти оскорблён. Тем более Козельск – козы и Скотопригоньевск – скот…
Читаю за столом у окна, пока бабушка не «закругляет» меня ко сну. «Бабушка, а кто такое старцы?» Бабушка вдруг рассказывает, как Толстой ушёл из дому и поехал в Оптину. Как он подходил к воротам и не то вошёл, не то не вошёл… Так вошёл всё-таки? И что такое «отлучили»? Бабушка, Толстой же хороший, он «Войну и мир» написал.
– Спи.
И мне кажется, что слово «отлучить» связано с лучиной. И что Толстой сидит с лучиной, а Достоевский – со свечкой…
Ай, заблудился…
Ещё по приезде в Оптину я по своему обычаю немедленно сделал лук из орешника, который здесь рос богаче и многоствольней, чем в Ладыжине. Со стрелами я уже научился управляться: срезал в полдерева стволик у наконечника, протачивал продольную канавку и вживлял туда гвоздь остриём вперёд, накрепко примотав ниткой.
Утром вовсю поют иволги, и я, схватив подзорную трубу, бегу в лес, где уже облюбовал заповедную одну полянку. Думаю, каждый мечтал в детстве о такой полянке в лесу, где ты, как дома, и солнечная-зелёная эта горница с каждым днём становится родней и привычней. Появилась полянка так.
Пустил я стрелу в небо вдоль высокой сосны. Стрела попала исподнизу в ветку возле вершины, впилась гвоздём и, упёршись хвостом в другую ветку, встала враспор. Я попытался её выстрелить, но не мог попасть, да и боялся засадить вторую стрелу. Пришёл на следующий день, сел на брёвнышко и стал смотреть на стрелу. Так место и обжил. Зажатая стрела чуть играла, ходила, когда дул ветер, а со временем усохла и выгнулась.
Лето уже перевалило за середину, но стояла жара. Я наконец осилил «Братьев Карамазовых», и как-то поутру бабушка отправила меня к Елене Васильевне отдать книгу. Таскался я везде с трубой, поэтому книгу положил в рюкзачок. Идти недалеко, «шагов четыреста от монастыря через лесок, через лесок!», как говаривал помещик Максимов. Однако не всё так близко, к чему путь короток.
Удивительными законами живёт детство. То тебе нестерпимо нужен бутылёк с бензином, а то он день за днём лежит в лопухах, и ты о нём не вспоминаешь. А то как ни в чём ни бывало возникает во всей нужности и сам кладётся в рюкзачок вместе с «Карамазовыми» и спичками.
И вот, как говаривала бабушка, жарким утром надел я рюкзачок и первым делом пошёл под стрелу, где, собрав кучку из веточек, облил их бензином и поджёг. Первая спичка потухла, не долетев. Вторая, со шлаково-корявой головкой, загорелась, искря, но тут же тоже потухла. А третья попала, и бензин гулко пыхнул, шарахнув жаром. В ярком солнце незримо пошёл огонь, затрещала подстилка. Рыжеватая полёвка прокатилась, выскочив из скоростного
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
ANDREY07 июль 21:04 Прекрасное произведение с первой книги!... Роботам вход воспрещен. Том 7 - Дмитрий Дорничев
-
Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо. Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова