Пирамида предков - Ильза Тильш

Она еще раз побывала в квартире уже после того, как раненых вывезли оттуда. Все помещения были пустыми, и только рояль стоял целый и невредимый в одной из комнат. А в углу лежала разбитая деревянная сигарница в виде домика с оторванными дверками.

(Мне вспоминаются слова из письма Германа сестре Фридерике: не оплакивай эти вещи, они не стоят этого.)

Надо срочно оживить эту девочку на фотографии, оторвать ее от бумаги, снять с нее оцепенение, спасти ее. Вот она выходит из садика перед гостиницей, бодро шагает по тротуарам, тротуары выложены неровными гранитными плитами разной величины, девочка следит за тем, чтобы не наступать на промежутки между камнями (ведь это приносит несчастье!), на тротуар спускаются водостоки, ребенок проходит мимо дома торговца мануфактурой, который сидит в открытых дверях своей лавки, вытянув больную ногу в белой повязке, мимо лавки госпожи Хирш, которая вся поглощена борьбой с осами: ножом для мяса она придавливает ос, роящихся у стекла витрины, оклеенного пестрой рекламой. Старая госпожа Хирш опускает свой нож как раз туда, где у осы находится тоненькая перемычка между грудкой и брюшком, после удара оса распадается на две части и земля возле двери вся усыпана расчлененными трупиками ос. Платок сполз с редких волос госпожи Хирш, и сквозь волосы просвечивает розовая кожа, щеки пожилой женщины раскраснелись от старания, девочка остановилась и не отрываясь смотрит, что она делает. Потом бежит дальше, встречает учительницу музыки, на учительнице широкое, до щиколоток, серое платье в цветочек, под тонкой тканью которого обозначались обвислые, покачивающиеся груди, ноги обуты в высокие ботинки из черной кожи на шнуровке. Учительница идет торопливой семенящей походкой, и при каждом шаге груди раскачиваются. Девочка идет дальше, в дверях лавки стоит часовщик с длинной трубкой в зубах, рядом с ним сидит охотничья собака, в окне дома возникает пышная тетя Фрида в пестром халате, Анни приветливо машет ей рукой, за пестрой спиной тети Фриды из темной глубины комнаты бьют часы.

Анни гладит собаку часовщика по голове, проходит мимо открытой двери мелочной лавки; Франц, владелец мелочной лавки, пошатываясь, напевая песню и благоухая ромом, высовывается из двери, за окнами магазина тканей громоздятся рулоны шелка, блестит сияющими окнами сберкасса, витрины филиала «Батя» завешены тканью от солнца, из парфюмерной лавки струится запах мыла. Девочка нажимает ручку двери, останавливается на пороге крохотной лавчонки, непомерно толстая женщина обнимает и целует ее. Здесь ее называют Аннинка или Аннинко в зависимости от того, как связано это имя с остальными частями фразы. Я ставлю девочку в эту маленькую лавку, лавка переполнена посудой из разноцветного, расписного фарфора, зеркалами разной величины, изображениями Богоматери в пастельных тонах, ангелочками и различными фигурками из раскрашенного гипса, на полках стоят кофейники, расписанные цветами, стаканы с золотым ободком, подарочные кружки висят на крючках, от солнца, проникающего через стекла витрин, вспыхивают позолоченные надписи: В день рождения, В день свадьбы, На памятку, что означает На память, — вазы из прессованного стекла отбрасывают радужные блики на белый потолок. Девочка идет по лавке, вдыхает запах печенья и супа. Девочка заглядывает в открытую дверь, в комнате светится белоснежная гора перин под изображением Богоматери в овальной рамке, у Богоматери на руках сидит пухлый белокурый Иисус, у Иисуса розовые щеки и золотое сияние вокруг головы. На ночном столике стоит маленькая раскрашенная гипсовая статуэтка святого Антония Падуанского. Девочка проходит через дверь в выложенную паркетом переднюю, выходит во двор, мощенный булыжником, где цветут белые и розовые олеандры, и играет на губной гармонике.

Толстая женщина, которая называет девочку Аннинка или Аннушка, или просто, moja mala pipinka, работала кухаркой у Генриха и Валерии до того, как она вышла замуж за стекольщика, владельца давки, и была для Анни второй матерью. К ней Анни идет со всеми своими большими и маленькими заботами, со своими детскими горестями, именно она выслушивает и утешает Анни, разговаривает с родителями Анни, когда у нее в школе неприятности, когда ее наказывают за то, что она на уроке задумалась, или за то, что она, как это частенько случалось, поздно пришла домой. Именно Лиша первой смотрит школьный табель Анни, прежде чем его посмотрят родители, и не потому, что в табеле плохие отметки, просто Анни кажется, что Лиша должна их посмотреть, а ее дом находится по дороге из школы.

Песни, которые Анни, сидя во дворе около олеандров, больше всего любит наигрывать, — это: Был у меня товарищ, или Kde domov muj, kde domov muj.

Нет, полный чешский текст не сохранился в моей памяти, и было бы слишком просто найти его в каком-нибудь сборнике. Но немецкий текст не забыт, память словно законсервировала его слово в слово.

Там, где родина моя, по лугам журчат ручьи, среди скал шумят леса (слово журчат резало слух даже ребенку, всегда, когда в школе пели этот гимн, она думала, как бы заменить это слово на какое-нибудь другое, но никак не могла найти Подходящего варианта), эдем, отрада для души (эдем, странное слово, уже в то время, когда Анни была ребенком, оно совершенно устарело, учителю пришлось его объяснять. Эдем — другое название рая, приходилось с этим словом мириться, другой версии этой песни на немецком языке не было), а когда придет весна, расцветает вся страна, родина — Богемия. Богемия, не Моравия, Моравию вынесли за скобки, гимн обошел ее стороной, ее место заняла Богемия, она была поглощена Богемией, захвачена ею.

К этой части гимна примыкала другая, которая не получалась на губной гармонике, потому что была написана в миноре, но девочка все пыталась сыграть ее вновь и вновь, она нравилась ей больше первой, она звучала таинственно, мрачно, ритмично, это была завораживающая, берущая за душу мелодия, хотя и здесь первое слово звучало неправильно, по-над вместо над, из-за ритма над было заменено на novad, этот предлог уже совсем устарел, но пели именно так, потому что никто не предложил другого перевода этой песни. Текст этой части гимна сохранился в памяти только обрывками: По-над Татрой молнии, грозно гром грохочет, с этой фразой связаны понятия: шум елей, запах пихты, таинственный лес, непогода, гроза.

По-над Татрой молнии, грозно гром грохочет, эта фраза пелась дважды, в разных тональностях, а дальше из памяти выпали две строчки, и только последняя, самая проникновенная и самая волнующая во всей песне, запомнилась, ее Анни пела отчетливо, громким голосом, совершенно не понимая, каково ее значение: братья, просыпайтесь.

Глава 14