Растворяясь в песках - Гитанджали Шри

Я видел это. Говорю вам. Забираю микрофон у тех, кто ведет бессмысленные разговоры о местных диалектах и американском произношении, – пусть они замолчат, а я начну свой рассказ. Потому что так устроена жизнь – то один говорит, то другой, а иногда камни, птицы, деревья, вода, порой нам кажется, что мы высказываем свои мысли, а оказывается – твои, но бывает, говорю только я и только о своем.

Дело было так: только мы вышли из аэропорта, как Сиду пришла в голову идея: «А давай сделаем бабушке сюрприз!» Дом его тетки почти по пути. И вот мы, вымазанные американской пылью, оказались в доме, покачивающемся в частичках солнечного света. Охранник, увидев заграничные ярлычки на наших чемоданах, не стал просить записаться в гостевую книгу и звонить хозяйке, и мы с гордо поднятой головой уже у двери. Позвонили. Открыла служанка. С другой стороны от книжной полки Тетина голова, склонившаяся над столом, подскакивала, как воздушный шарик, а вслед за ней – и вся она. Нас она не узнала.

То, как, покачиваясь, кружила по дому Бабушка, было наполнено совсем другим ритмом. Покачивающийся воздушный шар.

– Прогуливаешься с самого утра, бабуля?

– Прогулка для живота, мой милый. – Бабушка обняла его. Потом меня тоже.

– Рад видеть вас на ногах, – сказал я.

Да, это случилось. Я снова влез. Хоть и обещал, что больше не появлюсь на этих страницах, и ушел с концами. Я прекрасно знаю, что этот мир во мне не нуждается и не прекратит свое существование без меня. В этой истории я не то чтобы какой-то важный свидетель убийства. Хотя тут можно развернуть отдельную дискуссию на тему того, что в наши дни следует считать убийством, а кого – свидетелем. Кто видел, что Салман Хан убил антилопу? Это он был за рулем машины, когда она наехала на тротуар, где спали нищие?[97] Или его водитель? В чем было преступление и кто преступник? А в случае самосуда, учиненного защитниками коров в Дадри [98], кто виновник, а кто блюститель закона? А когда дело доходит до патриотизма и предательства родины, закон начинает путаться в книгах, хитростях, уловках, трактовках и махинациях – что, где, когда? Так кто же свидетель и кого убили?

Погоди-ка, а где тут убийство? Только радуга.

Возможно, если бы не я, то ее опять никто бы не заметил. Но я узнал ее сразу. Да, вот так, тот, кто не имеет никакого отношения к истории, стоит поодаль и может ее увидеть, в отличие от персонажей внутри истории. Молчком, снаружи – что еще делать? Смотри, слушай, нюхай, получай удовольствие. Еще более отстраненный, чем герои Нирмала Вармы[99].

Я. Вместе с Сидом. Уйду, как же иначе, но до последнего буду наблюдать за сценой.

Меня не было, когда бабушка исчезла, и не было, когда она переехала в дом тети Сида, чтобы развеяться, а в это время освободили дом, принадлежащий государству, и обустроили для нее новый. Я был сейчас, когда она радостно делилась с Сидом своими проблемами с запором.

– Бабуля, если говорить о запоре, то твердое тело размером с маленькую палочку приравнивается к целому кувшину воды, – нес он чушь в своем духе.

Я рассмеялся, а тетя рявкнула:

– Заткнись! Что за мерзости ты болтаешь?

Бабушка выглядела довольной, как будто от одного разговора о запоре ей стало легче.

Мне понравилась бабушкина манера двигаться. Покачиваясь. Качнулась вверх – качнулась вниз в круге солнечного света. Воздушный змей или воздушный шар? Возможно, это платье до щиколоток, в которое она была одета, создавало впечатление, что она похожа на воздушный шар. Или воздушного змея. Выяснилось, что такие платья заказывает для нее хиджра по имени Рози. Я смутно помнил ее, но она освежила мои воспоминания, придя в тот вечер. Мы узнали, что она часто бывает здесь и много делает для бабушки, а все эти коробочки, крышки, лоскутки, бумажная посуда, корзинки, пуговицы, обрезки, собранные по всему району, бабушка вместе с Рози планируют превратить в контейнеры, миски для фруктов, игрушки и сумки. Мне подарили пепельницу и совет «не кури!». Остальное тетушка Рози сдает куда-то на продажу, половина выручки идет в детский дом, а остальные деньги она жертвует на нужды своей общины.

Сид предложил назвать онлайн-магазин по-английски: «Всякая всячина».

– А почему не индийское название?

– Без шансов, – ответил он, – Посмотрите вокруг. Velvet Hotel. Sweet Dream Guest House. Snow White Beauty Parlour. Comedy Nights.

А я вставил свое:

– Сид вместо Сиддхартха.

Название понравилось тетушке Рози. Когда она пришла. Сейчас ее не было. Были только мы, и бабушка отдавала распоряжения тете Сида и служанке:

– Дети приехали из-за границы, сегодня будет настоящая индийская еда – для всех все и сразу!

Отцу Сида тоже позвонили и сказали, что мы приехали сюда из аэропорта и выдвинемся, как поедим.

Сначала мы помылись, а потом, хоть это было не запланировано, но вполне ожидаемо, мы оба легли и уснули. На бабушкиной кровати, потому что гостевая комната была заполнена всевозможными безделушками для «Всякой всячины». Уснули и не вставали до вечера.

Да ладно, встали – нас подняли. Тетя сказала, чтобы избежать джетлага, нужно как можно скорее начинать жить по местному времени. Иначе ночью не сможем уснуть. И в розовом свете закатного солнца у нас был великолепный ужин, планировавшийся как обед. Тогда Сид достал вино, которое мы купили в самолете. Разлил по стаканам и сказал:

– Давайте отметим бабушкино возвращение!

– И твое, – добавила тетя.

– Капелька для бабули. – Сид поднес стакан к ее губам.

И тут случилось то, что уже было однажды, – последний луч солнца выпрыгнул из ее глаз, и в вине поплыла радуга.

Я видел. Посмотрел наверх, нет ли радуги на небе? Может, это она отражается на бабушкином лице? И я засомневался: не придумываю ли я сейчас, что видел радугу на том прощальном обеде? Или и вправду вижу второй раз эту расплескавшуюся радугу?

– Только этого не хватало! Нет-нет-нет. – Бабушка уклонялась-отказывалась, но как будто не по-настоящему. – Горькое, наверное, – скривила она рот.

– Откуда же вы знаете? – подтрунивал Сид. – Ага, попалась. Выпивали с дедушкой?

– А что, только попробовав, можно узнать вкус? – засмеялась бабушка. Сделала глоток, и кажется, ей понравилось.

– А теперь, – начал он со свойственной ему прямотой, которая, впрочем, никогда не была предметом его особой гордости, – бабушка расскажет, куда она убежала.

Вот так просто. Без обиняков говорит то, к чему другие не могут подступиться со своими иносказаниями и окольными путями.

– Передать статую. Рози.