Сесилия - Фанни Берни

Леди Онория получила светское образование: немного пела, немного играла на клавесине, немного рисовала, немного рукодельничала и отлично танцевала. Ей были свойственны остроумие и бойкость, но ум ее остался неразвитым, а рассудительности у нее не было вовсе. Легкомысленный нрав и пустое сердце вряд ли могли завоевать уважение Сесилии, которой назойливое присутствие леди Онории в любое другое время наверняка досаждало бы. Но нынче душевное беспокойство заставляло девушку радоваться любому развлечению, а бойкость леди Онории ее забавляла.

Однажды утром, примерно неделю спустя после прибытия ее милости в замок, та вбежала в комнату Сесилии с хорошими, по ее словам, вестями.

– Приезжает милорд Дерфорд!

– Поистине скучно мы тут живем, коль вы сочли это хорошей новостью!

– Ну, это лучше, чем дремать весь вечер в семейном кругу. О, мне нравится миссис Делвил; думаю, она самая умная женщина в мире. Но ведь она – не то что я, ее мало кто любит. Она никогда не выходит из дому и никого к себе не приглашает. Какая тоска! Все же неплохо, что приезжает лорд Дерфорд, – по меньшей мере будет на кого кинуть взгляд. А еще мы будем расспрашивать его о новостях. Правда, из него ничего не вытянуть, он ведь и сам не знает, что делается в свете. А даже если б знал, так не сумел бы рассказать: он слишком глуп. О, мне следует попросить у вас прощения, он же ваш поклонник.

– Не стесняйтесь! Я позволяю говорить о нем, как вам заблагорассудится.

– Тогда я скажу, что из них двоих старый лорд Эрнольф нравится мне куда больше. И все же я поражаюсь, отчего вы не пошли за Дерфорда: вертели бы им как хотели.

– Я скорее стала бы искать в мужья наставника.

– А я так нет, – беззаботно воскликнула леди Онория. – С учителями и так имеешь довольно дела. О, моя сестрица Евфрасия обожала бы вас!.. Скажите, вы всегда так серьезны?

– Нет… Да… Трудно сказать.

– Помню, тогда, на Сент-Джеймс-сквер, вы показались мне очень живой. Но эти неприступные стены способны навеять бог знает что.

– На вашу милость они не слишком повлияли.

– О нет, повлияли. Евфрасия едва признала бы меня. Это семейство отличается прискорбной нехваткой вкуса и развлечений. И Мортимер становится все хуже и хуже. Сдается мне, он скоро сделается подобием своего папаши. Когда-то я считала его самым приятным молодым человеком на свете. А нынче он стал таким же скучным и угрюмым, как остальные. Евфрасию бы сюда! Это место прямо создано для нее. Она, как только приедет, вообразит себя в монастыре и будет счастлива. Бедная маленькая дурочка всегда хотела быть монашкой.

– Леди Евфрасия может приехать?

– О нет, нынче это было бы неприлично. Я имею в виду – если она когда-нибудь выйдет за Мортимера.

– Выйдет за него? – в ужасе повторила Сесилия.

– Очевидно, дорогуша, – лукаво воскликнула леди Онория, – вы сами не прочь стать его женой? У вас смущенный вид. В самом деле, когда вы сюда приехали, все говорили, что это дело решенное.

– Стыдитесь, леди Онория! Всё это ваши домыслы… фантазии…

– Вот уж нет. Все согласны, что на ваши деньги можно чудесно обновить эти древние укрепления. Правда, некоторые утверждали, будто мистер Харрел продал вас мистеру Марриоту и, если вы выйдете за Мортимера, не миновать тяжбы, которая лишит вас половины состояния. А другие говорили, будто вы обещались сэру Роберту Флойеру, но пожалели об этом, когда узнали о его закладных. Потом кто-то стал рассказывать, что вы все это время тайно женаты с мистером Арнотом, но не смеете открыться, потому что он боится сэра Роберта.

– О, леди Онория! – улыбнулась Сесилия. – Что за дикие измышления!

– Эти слухи наводнили столицу. Но не берите в голову то, что я сказала о Евфрасии. Может, этому никогда и не бывать.

– Вероятно, вслух это никогда не обсуждалось? – ответила Сесилия, воспрянув духом при мысли о том, что все это выдумки.

– О нет; полагаю, в высших сферах об этом как раз теперь и поговаривают. Только мистер Делвил еще не знает, довольно ли у Евфрасии денег. Одно время думали, не выдать ли за Мортимера меня, но я безмерно рада, что этого не случилось: мне нипочем не выжить здесь взаперти. Видно, их не устроило мое состояние. А у Евфрасии, кроме доли в нашем общем наследстве, есть собственный капитал, ведь бабушка всё оставила ей.

– Леди Евфрасия ваша старшая сестра?

– О нет, она двумя годами младше. Бедняжку воспитывала бабушка, и она ничего не знает о свете, ведь ее не представили ко двору и она не выходит, знаете ли. Однако в следующем году начнет выходить. Правда, однажды Евфрасия видела Мортимера, но он ей совсем не понравился.

– Не понравился! – поразилась Сесилия.

– Показался слишком беспечным… Вы в жизни не встречали таких церемонных и важных девиц.

Сесилия была в замешательстве. Она не знала, чему верить, а чему нет. Но больше всего ее беспокоило, что она, к несчастью, выдала себя и леди Онория не преминула это подметить.

В следующий раз, как только они остались наедине с миссис Делвил, та спросила:

– Мисс Беверли, ваш маленькая неугомонная мучительница поведала вам, кто сюда скоро прибудет?

– Вы говорите о лорде Дерфорде, сударыня?

– Да, о нем и его отце. Вам не хочется их видеть?

– Отчего же. Лорду Эрнольфу не стоит думать, будто его визит произведет во мне какую-то перемену. Я дала ему ясный ответ, а он, кажется, слишком разумный и воспитанный человек, чтобы настаивать на своем.

– Вы совершенно правы, что не спешите с выбором и даете себе время осмотреться. Я воздерживалась от любых расспросов на эту тему, пока вы отвечали на них с неохотой; но теперь я слишком заинтересована в вашем благополучии, чтобы довольствоваться неведением относительно ваших планов. Могу я задать вам несколько вопросов?

Зардевшись, Сесилия тем не менее охотно согласилась.

– Скажите, кого из своих многочисленных обожателей вы отличали с намерением отдать ему предпочтение в будущем?

– Никого, сударыня!

– Быть может, есть кто-то не из их числа?

– Ах, сударыня! Будь я не так богата, лишь один среди них обратил бы на меня внимание.

– И кто же этот один?

– Думаю, это достойный мистер Арнот. Он питает ко мне поистине бескорыстную привязанность; хотелось бы мне ответить на нее с большей благодарностью!

– Но вы не можете?

– Нет, хотя я самого высокого мнения о его характере. Признаться, я не отважусь до конца открыть