Тише - Кейт Максвелл

Вот и она: неприметная дверь клуба, которая только что закрылась за нырнувшей внутрь клиенткой.

Я еще не видела клуб во всей красе: мне пришлось уйти, когда ремонт еще только заканчивался, а в день открытия родился Эш. Я хочу пойти за незнакомкой, чтобы посмотреть, как там теперь все выглядит – с картинами на стенах и посетителями в креслах. Хочу повидаться с Дином – администратором, которого я привезла из Нью-Йорка; хочу, чтобы он бросился ко мне на шею и печально вздохнул, узнав размер полагающихся мне выплат за ребенка. Я так соскучилась по работе, по прежней себе. Однако ноги приросли к тротуару, словно их закатали в бетон. Видимо, сначала нужно настроиться. Все-таки прошло столько времени.

Наискосок от клуба находится небольшая забегаловка, где я частенько брала на обед картошку в мундире и салат с тунцом, наслаждаясь их «английскостью». Я направляюсь туда и делаю тот же заказ. Сажусь за столик у окна и наблюдаю за вожделенной дверью, и, как только кто-то из коллег заходит или выходит, провожаю его глазами.

Вскоре нахлынувшая в обеденный перерыв толпа рассеивается, и из посетителей остаюсь только я. Заказываю чашку чая и продолжаю вести наблюдение. Солнце прячется за тучами; начинает накрапывать мелкий дождик.

– Могу я предложить вам что-нибудь еще? – любезно спрашивает мужчина за стойкой.

– Нет, спасибо, – говорю я и собираю вещи. А затем с бьющимся сердцем подхожу к клубу.

Но вместо того чтобы толкнуть дверь, упрямо иду мимо. Словно лошадь, отказывающаяся прыгать через барьер! Захожу в мебельный магазин, где с притворным интересом разглядываю настенные часы и качаю головой, когда консультант предлагает помочь. Потом в бутик с дизайнерской одеждой, в обувной… Трогаю товары, смотрю на этикетки и иду дальше.

Я продолжаю двигаться в восточном направлении. Не знаю, сколько времени на часах, знаю только, что не хочу возвращаться домой. Захожу в бар, заказываю джин с тоником. Думаю о Джесс, которая вот так же пила в одиночестве. Когда бармен снова ко мне поворачивается, кладу на стойку десять фунтов и выскакиваю на улицу.

Вот кофейня, где мы однажды встречались с Оливией, – на полпути между клубом и ее квартирой. Может, она и сейчас там? Заглядывая в окно, я скольжу глазами по лицам посетителей, подсвеченным экранами ноутбуков, и вдруг вспоминаю о своей недавней идее.

Идее отдать Эша Оливии.

Обдумываю ее со всех сторон – сейчас она уже не кажется такой безумной. К тому же я на воле, а не в четырех стенах, и способна мыслить рационально. Отдав Эша Оливии, я наиболее гуманным способом решу проблемы сразу двух – нет, трех – людей. Это будет моим искуплением за все, что я сделала и чего не сделала. Устранением несправедливости.

Только я не оставлю его у двери, как планировала вначале. Пожалуй, это нечестно по отношению к ним обоим. Лучше встречусь с Оливией и предложу ей такой вариант; катну пробный шар, как сказал бы Лекс. Мы спокойно все обсудим и придем к соглашению. Что-то вроде неофициального усыновления – или суррогатного материнства с отложенным результатом. Эшу мы никогда об этом не скажем, а сам он ни за что не догадается. У них с Оливией даже глаза одинакового карего цвета. Он больше похож на нее, чем на меня.

Квартира Оливии всего в пятнадцати минутах ходьбы. Я ускоряю шаг, представляя благодарность и облегчение другой стороны. Не обращаю внимания на вибрирующий в кармане телефон. И достаю его, лишь когда он звонит в пятый раз. Ребекка. Я меняю настройки, чтобы ничто меня больше не отвлекало.

Окно ее гостиной слабо мерцает. Значит, она дома, смотрит телевизор. Я делаю глубокий вдох и нажимаю кнопку звонка.

Наверняка она будет на седьмом небе, услышав мое предложение!

От этой мысли почему-то холодеет в груди, но я не подаю виду.

Свет гаснет. На лестнице слышатся шаги. Я натягиваю легкую сочувственную улыбку.

Но дверь открывает вовсе не Оливия, а мужчина примерно одних с ней лет. Высокий, седовласый, босой.

– Ой, – говорю я. – Видимо, Оливия переехала?

– Нет, ее просто нет дома. Вы что-то хотели?

– Э-э, я… – Слезы застилают мне глаза.

– С вами все хорошо? – спрашивает мужчина.

– Извините, – выдавливаю я, утирая лицо рукавом. – Просто… просто тяжелый день.

– Хотите, позвоню Оливии? – предлагает он. – Может, зайдете, чтобы не мокнуть под дождем?

– Нет-нет, все в порядке. Мне не следовало приходить. Извините еще раз.

– Я передам, что вы заходили. Когда она вернется.

– Не надо, – говорю я. – В этом нет необходимости. Простите, что побеспокоила.

Разворачиваюсь и мчусь назад – опять по той же улице, опять в направлении клуба, увиливая от светофоров, словно преступник, сбегающий с места преступления. Пока мне на глаза не попадается черный кеб.

Когда дорога сужается, и за окном начинают мелькать улицы моего квартала, – бесконечные ряды абсолютно одинаковых домов, – я чувствую себя как случайно залетевшая в дом птица, исступленно бьющаяся об оконное стекло.

Заслышав на лестнице мои шаги, Ребекка распахивает дверь.

– Стиви, я чуть с ума не сошла! – Она держит на руках Эша, который таращит на меня круглые, как у детеныша лори, глазищи. – Слава богу, что с тобой все хорошо!

– Чего ты волнуешься? – удивляюсь я. – Не так уж я и задержалась.

– Я думала, ты вернешься к половине пятого! Раз сто тебе звонила, неужели ты не слышала?

– А сейчас сколько?

– Половина девятого.

– Прости, Ребекка. Я не знала – сейчас так рано темнеет.

– Где ты была?

– Нигде, просто гуляла. Потом поехала к подруге, но ее не оказалось дома.

– Почему не отвечала на звонки? Почему сама мне не позвонила?

– Телефон был на беззвучном режиме.

– Стиви, хватит вешать мне лапшу на уши!

– Ну прости меня, пожалуйста! Как он?

– Хорошо, только никак не могу его укачать.

Она передает Эша мне. Это что, улыбка? Трудно сказать. Ребекка обнимает нас обоих. Возможно, боится, что я его уроню; наверняка думает, что я пьяна. Но когда она снова обращается ко мне, в ее голосе слышится искреннее участие.

– Стиви, у тебя точно все в порядке?

– В полном, – отвечаю я как можно более уверенно. – Спасибо, что присмотрела за ним. Ты была права: прогулка пошла мне на пользу. Я просто потеряла счет времени.

Похоже, мое объяснение не кажется ей убедительным.

– Я остаюсь на ночь, – решительно заявляет она.

– Что? Но зачем?

– Я уже предупредила девочек и Дэвида. Постелю себе на диване.

На следующее утро допрос продолжается:

– Стиви, поговори со мной. Расскажи, что тебя беспокоит.

– Ты о