Сесилия - Фанни Берни

любовь моя, – улыбнулась миссис Делвил, – я говорю о том, чтобы потешить не вашу гордость, а его. Ведь титул займет место родового имени и устранит единственное возражение против брака с мисс Беверли [27].

Сесилия, которая прекрасно поняла миссис Делвил, подавила вздох и заговорила на другую тему.

Ей хватило одного дня, чтобы собраться в дорогу. Намереваясь на следующее утро выехать очень рано, она, перед тем как удалиться к себе, попрощалась с леди Онорией, лордами Эрнольфом и Дерфордом, однако миссис Делвил последовала за нею в ее комнату. Она в самых теплых и лестных словах выразила сожаление по поводу отъезда гостьи, однако не упомянула о ее возвращении под кров Делвилов. Когда пришла пора расстаться, миссис Делвил воскликнула:

– Видите, с какой неохотой я вас покидаю! Если бы мы смогли жить под одной крышей лишь потому, что этого желаю я, разве расстались бы мы когда-нибудь? Но есть ли у меня право единолично распоряжаться этим?

Сесилия с вымученной улыбкой просила передать поклон мистеру Делвилу и добавила:

– Надеюсь, в Бристоле вас ожидают хорошие новости.

Миссис Делвил ласково обняла девушку.

– Прощайте, чудное, прелестное создание! Увезите с собой мою любовь, уважение и наилучшие пожелания! И к ним я добавлю мою глубочайшую признательность!

Конец фразы она произнесла почти шепотом, снова поцеловала Сесилию и поспешила прочь из комнаты.

Наутро Сесилия поднялась в пять часов и с тяжелым сердцем оделась. В длинной галерее, ведущей к лестнице мимо двери в комнату Мортимера, девушка едва сдержала желание разрыдаться. Однако ее окружала прислуга, и потому она была вынуждена поспешить к экипажу. И когда карета тронулась с места, ее последняя надежда на земное счастье угасла.

Книга VII

Глава I. Возвращение домой

В экипаже с Сесилией ехала ее горничная. Лакей и один из слуг миссис Делвил сопровождали их верхами. Задумчивость Сесилии вскоре нарушили громкие крики ее людей: «Домой! Домой!» Она выглянула из окошка и увидала Фиделя, бежавшего впереди кареты. Сесилия была тронута этим доказательством преданности животного. Понимая, что хозяин оставил пса в замке лишь из-за нее, она все же приказала слуге миссис Делвил немедленно отвезти его домой. Это пустячное происшествие стало единственным событием за всю поездку.

Встреча с миссис Чарльтон доставила Сесилии радость, какой она давно не испытывала. В ее душе ожила давняя привязанность, а вместе с ней и нечто отдаленно напоминавшее давно забытую безмятежность. Миссис Чарльтон была стара и немощна, однако сохранила ясный ум. Впрочем, чересчур мягкий нрав частенько сбивал ее с верного пути. Однако с этим благородным недостатком отчасти справлялись две внучки миссис Чарльтон, опасавшиеся возможного ущерба, а потому умевшие указывать бабушке на опасность этой слабости. Особы эти являлись дочерями единственного, ныне покойного сына миссис Чарльтон. Обе были не замужем и жили вместе с бабушкой, собираясь поделить между собой ее немалое состояние и с нетерпением ожидая этого момента. Главным их занятием было ограждать свою престарелую родственницу от нуждающихся в ее помощи. Состоятельная мисс Беверли была единственной из всех знакомых миссис Чарльтон, дружбу с которой они одобряли.

На следующее утро Сесилия написала мистеру Монктону и леди Маргарет, сообщая о своем возвращении в Суффолк и желая знать, когда она сможет засвидетельствовать ее милости свое почтение. От старой дамы ответ был получен на словах: когда угодно, мистер Монктон же сам тотчас явился к миссис Чарльтон. Неожиданный приезд Сесилии поверг его в безграничное изумление и восторг. Она при встрече испытала искреннюю, хотя и не столь бурную радость. Мистер Монктон не сумел вытянуть из нее никаких подробностей, но явное неудовольствие, с каким она упоминала имя Делвила, неопровержимо доказывало, что либо молодые люди расстались без объяснения, либо объяснение это оскорбило Сесилию. Тогда он без труда заключил, что девушка прошла через жестокое испытание, которое он предвидел, и не преминул записать это на свой счет. Сесилия снова считала его лучшим из мужчин. Единственной его заботой теперь было сохранить ее уважение, добиться доверия и вернуть власть над ее душой, приобретенную много лет назад.

На следующий день Сесилия отправилась к леди Маргарет. Она была встречена столь негостеприимно, что даже пожалела о визите. Здесь она встретила мистера Морриса – единственного человека, который мог выносить общество леди Маргарет в отсутствие ее супруга.

– Сударыня, – сказал Моррис, – что за ужасный вечер мы пережили в Воксхолле! Бедный Харрел! После того я не имел мужества свидеться с вами или с миссис Харрел.

– Я тогда была мало расположена принимать посетителей, – ответила Сесилия.

– Я так и подумал, сударыня. Впрочем, грядущей зимой не премину исправить это упущение. Кроме того, буду премного вам обязан, если вы представите меня мистеру Делвилу.

Сесилия ответила, что грядущей зимой вряд ли появится у мистера Делвила.

– Верно, сударыня, – воскликнул Моррис, – теперь я припоминаю, что вы скоро будете сама себе госпожа. Вероятно, заживете своим домом – так оно правильней.

– Не думаю, – возразила леди Маргарет. – Не видала я, чтоб из самостоятельного житья молодых девиц выходило что-нибудь путное. Будет куда лучше, если она выйдет замуж за приличного человека.

– Совершенно справедливо, сударыня! – подхватил Моррис. – Молоденькой даме, которая живет одна, грозят тысячи опасностей. Что за усадьба у мистера Делвила, сударыня? Я слыхал, у него большое поместье и огромный дом.

– Это старинный замок, сэр, окруженный парком.

– Говорили, – подала голос леди Маргарет, – вы собирались сделаться там хозяйкой и выйти за сына мистера Делвила. Лично я не вижу никаких препятствий для этого.

– Обо мне, – ответила Сесилия, – ходило столько странных слухов, что я теперь уже не удивляюсь, слыша их.

Покидая имение Монктонов, девушка решила, что не скоро появится здесь снова. Она была чрезвычайно обижена на недружелюбие леди Маргарет, хотя не подозревала о его причинах.

Затем Сесилия навестила миссис Харрел. Выяснилось, что бедняжка пала жертвой праздного одиночества. Она не знала, чем занять хотя бы один миг своего существования. Сама Присцилла величала эту беспомощную вялость (естественную для неглубокого ума) печалью. Она с радостью внимала подруге, обещавшей отвести для нее комнату в своем доме по достижении совершеннолетия, до которого оставалось не больше месяца. Однако самую глубокую и чистую радость приезд мисс Беверли подарил мистеру Арноту. Сесилия сожалела, что не могла вознаградить его чувство согласием на брак. Молодой человек обладал приятным нравом, его положение в обществе не вызывало нареканий, но она была не в силах ответить ему взаимностью. Влечение к Делвилу закрыло ее сердце для других претендентов куда надежней, чем представлялось мистеру Монктону.