Гори - Анастасия Мандрова

мне был знаком даже во сне. Его запах. Я быстро втянула воздух, чтобы еще раз убедиться в этом. Сомнений не было. Та самая туалетная вода с явно чувствующимися нотками миндаля. Голова закружилась, и я оперлась рукой об стену.

Первой мыслью было бежать. Бежать как можно дальше, чтобы он не смог найти меня. Потом пришла другая мысль. Мало ли кто еще пользуется такой же туалетной водой. Таких совпадений не бывает. Бывает, что ты приезжаешь в новый город и в первый же день встречаешь парня, который потом оказывается твоим одноклассником, а потом вы безумно влюбляетесь друг в друга. В такие совпадения я верю. А вот в такое совпадение, где мужчина, которого ты больше никогда не хотела бы видеть, может через год оказаться в другом городе, в том же кафе, что и ты, я отказывалась верить. Так не должно было быть.

Я присоединилась к ребятам, пытаясь выдавить из себя улыбку. Внимательно осмотрев зал и каждого присутствующего, и не найдя никого похожего на него, я все равно не могла успокоиться. Почему в жизни случается не только хорошее, но и плохое тоже? Почему в такой счастливый день должен обязательно появиться призрак из прошлого и перекрасить белое в черное?

– Ты в порядке? Ты что-то бледная. Может, все-таки поешь что-то существенное? – нахмурившись, спросил Ваня.

– Нет, все хорошо, – ответила я.

Какая знакомая фраза! Не смотря на настороженное лицо Вани, который видел меня насквозь, я включилась в беседу так, что всем со стороны казалось, что мне весело. Я иронично шутила, громко смеялась и отчаянно кричала внутри. Потому что все мои страхи вернулись.

Позднее, в квартире Вани, когда нужно было думать совсем не об этом, меня всю трясло. Воспоминания, потухшие лишь недавно, вспыхивали с новой силой. Сейчас я ненавидела фотографа еще больше, потому что именно он мешал мне жить дальше. Когда, казалось, я научилась дышать вновь, в воздухе завоняло его ненавистным удушливым запахом.

– О чем ты думаешь? – спросил Ваня, нарушив долгую тишину в комнате.

Мы сидели за барной стойкой у него на кухне. В моей руке был недопитый свежевыжатый овощной сок, который сделал мне Ваня, беспокоясь о моем самочувствии.

– Помнишь, когда я говорила о том, что все в нашей жизни не случайно, и что без этих историй не было бы нас настоящих? – получив кивок от Вани, я продолжила. – Кажется, я ошибалась, что благодарна за все, что было в моей жизни. И думаю я о том, что сейчас очень хотела бы год назад не пойти в одно место. Я бы прекрасно обошлась без этого эпизода. Еще, мне осточертело плясать под дудку моей мамы. Я жутко голодна из-за ее мечты сделать меня супермоделью. И я зла на человека, который пытался испортить мне жизнь. Может, поэтому мне сегодня в кафе померещился запах того фотографа. И…

– Стоп, – перебил меня Ваня. – Что значит померещился?

– Когда я вышла из туалета, в коридоре мне отчетливо послышался его запах. Я, к сожалению, на всю жизнь запомнила запах его туалетной воды. И там воняло именно ею.

– Ты его видела? – сквозь зубы спросил Ваня.

– Нет. Вначале я испугалась, но потом подумала, что он не один предпочитает такой парфюм.

– Но ты все-таки думаешь, что это был тот фотограф?

Ваня, словно, пытался прочесть мои мысли. Ему удалось. И когда это стало озвучено вслух, я испытала глубочайший шок. В кафе я знала, что окружена друзьями, и никакая опасность мне не грозила. В квартире у Вани я тоже чувствовала себя в безопасности. Но что если я буду идти одна по улице, и он окажется рядом? Глаза наполнились слезами. Я опять превратилась в жертву лишь из-за какого-то особенного запаха.

– Аня, послушай. – Ваня взял мои руки в свои. – Первое. Сейчас я приготовлю хотя бы яичницу, и ты это съешь. Тебе нужно поесть. И второе. Ты не одна. Я с тобой и буду тебя защищать. Никто больше не обидит тебя. А кроме того, ты сама можешь постоять за себя. Ты даже не представляешь, насколько ты сильная девушка.

Ваня говорил так уверенно, что его слова действовали успокаивающе, а слово “яичница” звучало очень аппетитно. Я потянулась к Ване с поцелуем. Откуда взялись эти страхи? Из-за непонятного фантома, которого я даже не видела. Нужно выкинуть это из головы, иначе все мои старания жить полной жизнью сотрутся в пыль. И я честно пыталась это сделать. Через полчаса эти попытки почти увенчались успехом.

– Спасибо. Это был лучший ужин в моей жизни, – произнесла я, не испытывая угрызений совести из-за того, что только что съела яичницу из трех яиц.

– Всегда пожалуйста, – с улыбкой произнес Ваня.

Я прижалась щекой к груди Вани. С ним было так спокойно и так хорошо. Мысли о плохом должны остаться далеко позади, но все же беспокойство давало о себе знать пульсацией в голове.

– Я очень сильно люблю тебя, – сказала я, прижавшись к Ване всем телом.

Я хотела забыться в нем, просто напомнить себе, что есть в этом мире человек, который всегда будет рядом. И когда я услышала от Вани признание любви в ответ, мне захотелось целовать его так, чтобы наши губы распухли, а дыхания не хватало, чтобы наши сердца бешено бились в унисон, а из-под ног уходила земля. Но этот его взгляд, брошенный на меня из-под длинной челки, заставил отступить от осуществления желания.

– Что? – насторожилась я.

– Сейчас ты хочешь просто забыться, – сказал Ваня, отступая от меня на шаг.

– Нет… – в смятении пробормотала я. – Я хочу тебя.

Я шагнула навстречу Ване, но тот вскинул между нами руку. Медленно она рассекла пространство от меня до него, а затем опустилась. Наверное, мой обреченный взгляд сказал Ване о многом, он тут же бросился ко мне. Его руки обхватили мое лицо, его губы прижались к моим, но не в страстном поцелуе, о котором я так мечтала, а в нежном, целомудренном и слишком быстро завершившимся. Злость разлилась по моим венам, тягучая и болезненная.

– Ненавижу его! Почему я не могу быть просто счастливой? – воскликнула я со всей тяжестью осознания перехода от счастья к ярости. – Почему он встает между нами? – Я спустилась по стенке вниз и обхватила руками свои колени.

– Я не знаю, Аня, – Ваня опустился рядом со мной. – Скажи мне ты.

– Я попрощалась со всем этим, мне больше не снятся кошмары. – Сны во время болезни в бреду я не считала за настоящие кошмары. – Я ничего не