За гранью. Поместье - Джон Голсуорси

Показалась фигура Дафны Глиссе в голубом кимоно. Поискав глазами, она увидела Джип.

– Ах! – только и сказала Дафна.

– Вы позволите войти?

– Ах да! Ах, конечно! Я репетировала. Ах как я рада вас видеть!

Посреди маленькой студии стоял стол, накрытый для двоих. Дафна Глиссе подошла к нему, держа в одной руке бидончик с молоком, а в другой – короткий нож, которым, по-видимому, вскрывала устрицы. Положив нож на стол, она обернулась к Джип. Лицо и шея Дафны покрылись густым розовым румянцем, спускавшимся до самого выреза кимоно. Круглые, как блюдца, глаза поймали взгляд Джип, потупились и снова посмотрели на гостью.

– Ах, миссис Фьорсен, как я рада! Правда-правда рада. Я так хотела, чтобы вы увидели мою комнату. Она вам нравится? Откуда вы узнали мой адрес? – И, опустив взгляд, добавила: – Наверно, я должна вам рассказать: мистер Фьорсен однажды пришел сюда, и с тех пор я встречаюсь с ним у графа Росека и… и…

– Ясно. Не трудитесь рассказывать подробности.

Дафна Глиссе поспешно продолжила:

– Конечно, я теперь сама себе хозяйка. – Внезапно неуклюжая маска светскости спала с ее лица, и она схватила Джип за руку. – Ах, миссис Фьорсен, мне никогда не стать такой, как вы!

Поежившись, Джип ответила:

– Надеюсь. – В ее душе взыграла гордость. Как она может о чем-то просить эту девушку? Проглотив сомнения, Джип с каменным лицом произнесла: – Вы помните мою девочку? Нет, конечно. Ведь вы ее ни разу не видели. Фьорсен и граф Росек только что отняли ее у меня.

Дафна Глиссе порывисто сжала ее руку, которую так и не отпустила:

– Ах какой подлый поступок! Когда?

– Вчера после полудни.

– Ах, я так рада, что не встречалась с ним после этого! Ах, это действительно подло! Вы, должно быть, в страшном расстройстве?

На губах Джип мелькнула тень улыбки, а Дафна Глиссе продолжала тараторить:

– Знаете ли, у вас просто жуткое самообладание. Оно меня пугает. Если бы мой ребенок выжил и его похитили, как вашего, я бы сейчас умирала со страху.

Джип с такой же каменной миной ответила:

– Да, я хочу вернуть ее, поэтому подумала…

Дафна Глиссе всплеснула руками.

– Ах, я, пожалуй, могла бы его заставить… – Она, смутившись, замолчала, потом торопливо добавила: – Вы действительно ничего не имеете против?

– Я бы ничего не имела против, имей он хоть пятьдесят любовниц. Возможно, так оно и есть.

Дафна Глиссе беззвучно охнула и впилась зубками в нижнюю губу.

– Теперь он исполняет только мои желания, а не я его. В любви иначе нельзя. Ах, не надо так улыбаться, прошу вас, это меня… крайне смущает.

– Когда у вас с ним назначена очередная встреча?

Дафна Глиссе порозовела пуще прежнего.

– Не знаю. Может быть, обедать придет. Он теперь как бы не совсем чужой, не правда ли? – Подняв глаза, она добавила: – Он даже вашего имени мне не позволяет произносить вслух, оно его бесит. Вот почему я убеждена, что он все еще любит вас. Только любовь у него очень странная. – Дафна снова взяла Джип за руку. – Я никогда не забуду вашу доброту. Надеюсь, что вы еще полюбите кого-нибудь другого. – Джип пожала влажные липкие пальцы. Дафна Глиссе торопливо продолжала: – Я уверена, что ваша дочь очень миленькая. Как вы, должно быть, страдаете! Вы заметно бледны. Но в страданиях толку нет, я это теперь точно знаю.

Взгляд девушки остановился на столе, ее лицо приняло слегка удрученный вид, как если бы она смирилась с необходимостью поделиться устрицами с гостьей.

Джип наклонилась и поцеловала Дафну в лоб.

– До свидания! Если бы мой ребенок мог что-то понимать, он сказал бы вам спасибо.

Она хотела уже уйти, но услышала, как Дафна Глиссе всхлипнула. Прежде чем Джип успела что-то сказать, девушка постучала себя по горлу и сдавленным голосом произнесла:

– Как глупо! Я… я не плакала с тех самых пор… ну, вы знаете… Я полностью хозяйка самой себе. Только я… только вы мне напомнили… Я никогда не плачу!

Сбивчивые слова и едва сдерживаемые рыдания стояли в ушах Джип до конца переулка, где ее ждало такси.

На Бери-стрит в передней сидела Бетти в капоре. За ней никто не присылал, ответ из Ньюмаркета тоже не пришел. Джип не могла думать о еде, все валилось из рук. Она поднялась в свою комнату, чтобы скрыться с глаз прислуги, и села за шитье платьица для маленькой Джип, начатое в то роковое утро, когда вернулся Фьорсен. Каждые две минуты она прислушивалась к ничего не значащим звукам, по сто раз подходила к окну и смотрела на пустую улицу. Бетти тоже поднялась наверх, в детскую. Джип слышала, как няня, не находя себе места, топчется в окружении своих домашних сокровищ. Через некоторое время и эти шорохи стихли. Заглянув в детскую, Джип увидела толстуху: все еще с капором на голове, она сидела на сундуке спиной к двери и издавала тяжкие вздохи. Джип на цыпочках вернулась в свою комнату, чувствуя дрожь и тошноту. Что, если ребенка действительно можно вернуть только лишь ценой предложенной жертвы? Что, если жестокое письмо – последнее слово Фьорсена, и придется решать: или – или? Кем она пожертвует? Кому сохранит преданность – ребенку или любимому?

Джип подошла к окну глотнуть воздуха, у нее жутко ныло сердце. Она привалилась к ставню; от неистовой внутренней борьбы, не допускавшей связных мыслей и чувств, кружилась голова, два природных инстинкта невероятной силы тащили ее каждый в свою сторону – такой страшной тяги она никогда прежде в жизни не испытывала.

Взгляд случайно упал на портрет юноши, напоминавшего Брайана. Теперь казалось, что между ними нет никакого сходства. Брайан слишком настоящий, желанный, любимый. Меньше суток назад она не прислушалась к его мольбам навсегда остаться с ним. Как странно! Разве не побежала ли бы она за ним сейчас – сию минуту, куда бы он ни предложил? Ах, если бы только вновь оказаться в его объятиях! Она никогда не откажется от него, никогда! Но в ушах тут же звучал воркующий детский голосок: «Мам, мам!» Ее дочка, эта крошка, как она могла бросить ее, смириться с тем, что уже никогда не возьмет ее на руки, не расцелует это кругленькое превосходное тельце, это серьезное личико с темными глазками?

В открытое окно проникал шум лондонских улиц. Такое изобилие жизни, столько людей – и ни одна душа не способна прийти на помощь! Джип отошла от окна к пианино, которое поставила в гостиной вопреки советам отца,