Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Отдохни, – промолвила она, заметив, что веки юноши опускаются и ему становится все труднее сидеть на кровати. – Утром поговорим.

Фиро не сопротивлялся, когда Дзен-Кара стаскивала с него штаны и помогала снять тунику и сорочку, и ободряюще улыбнулся, когда девушка смутилась при виде его почти обнаженного тела: мол, ничего страшного, все в порядке. Она промыла ему рану на плече, перевязала и стянула шиной лодыжку, а потом вышла на улицу, чтобы выплеснуть из таза окровавленную воду. А когда вернулась, он уже храпел. Похоже, этот парень чувствовал себя как дома везде, куда бы его ни занесло.

Дзен-Кара удивленно смотрела, как он безмятежно и крепко спит, один в чужом доме, только что сбежав от шайки опасных бандитов.

Жаль, что сама она не может вести себя точно так же.

Дзен-Кара опустилась рядом с кроватью на колени, вгляделась в умиротворенные черты Фиро и пришла к выводу, что это чистое молодое лицо, пусть и не украшенное татуировками, нельзя назвать непривлекательным.

Как-то раз, еще в ту пору, когда Дзен-Кара была маленькой девочкой восьми лет от роду и жила на архипелаге Тан-Адю, торговец с Большого острова показал ей вырезанное на дереве изображение Тутутики – богини, которой поклоняется его народ. Выглядела фигура точь-в-точь как миниатюрная живая женщина: казалось, что глаза ее вот-вот моргнут, а губы зашевелятся.

Дзен-Кару поразило, насколько умело использовал резчик структуру дерева, чтобы показать складки и изгибы развевающегося платья, как если бы богиня пряталась в куске осины и только и ждала, когда инструмент мастера освободит ее. Дерево было раскрашено и покрыто лаком, с вкраплением декоративных кусочков золота.

Адюане не делали изваяний богов подобных этому, полагая, что божественное не способно поместиться в чем-то столь малом. Но как Дзен-Кара знала, в древние времена, много поколений назад, ее предки создавали больших идолов, которым молились. Ей было интересно, как они выглядели и были ли похожи на эту статуэтку.

А еще купец показал ей шелковый платок, покрытый кусочками раскрашенного воска. Все кусочки имели разную форму, как узелки на посохах у вождей и шаманов. Девочка осторожно погладила их, боясь повредить крошечные фигурки.

Изделия с Большого острова не были ей в диковинку. Дзен-Кара, младшая дочь вождя, росла среди предметов роскоши из фарфора и шелка, видела лакированную деревянную утварь и металлическое оружие. Торговцы регулярно привозили в деревню эти товары, чтобы обменять их на чешуйки крубена и плавники дирана, поделки из китового и акульего зуба. Но ни разу прежде девочка не встречала ничего подобного тому, что показал ей этот купец.

– Здесь содержится мудрость Кона Фиджи, – пояснил торговец, – величайшего искателя путей в истории.

Ей никогда не приходилось слышать, чтобы человек из Дара говорил без помощи переводчика. Речь его звучала странно, как если бы он держал что-то во рту и слова от этого получались исковерканными и неровными.

Но смысл его слов поражал еще сильнее. Разве способны кусочки воска вместить в себя мудрость? Может, они подобны коконам бабочки и, если их разрезать, оттуда выпорхнет крылатое волшебство? Что это за имя такое – Кон Фиджи? Искатели путей были обладателями великого таланта, которые вели охотничьи партии по лишенным троп местам, через болота и лесные дебри, вот только Дзен-Каре доводилось слышать, что люди, живущие на других островах, вовсе не способны это делать.

Прежде чем девочке удалось задать все эти вопросы, появился ее отец, вождь Кайзен, в окружении воинов и прогнал торговца.

– Эти товары запрещены! – рявкнул отец на купца. – Ты должен уважать наши законы!

Позже Дзен-Кара стала упрашивать его объяснить, в чем дело. Кайзен всячески отнекивался и сказал лишь, что предметы, которые привез этот негоциант, содержат яд, отравляющий ум.

В общем, Дзен-Кара тогда ничего толком не поняла. Но воспоминания о тех загадочных кусочках воска и о статуе, похожей на живую женщину, остались с ней навсегда, и она беспокоилась, не оказался ли уже ее ум каким-то образом отравлен.

Дзен-Кара взрослела, родная деревня и весь архипелаг Тан-Адю менялись вместе с ней. Как-то раз ее односельчане, отправившиеся за покупками в расположенную в нескольких днях пути деревню, вернулись с фарфоровыми и деревянными статуэтками. Они установили их в чуланах в своих хижинах и стали приносить им жертвы. Когда вождь Кайзен начал протестовать против этого, ему объяснили, что боги Дара способны помогать людям: защищать урожай и исцелять болезни, особенно изваяния Руфидзо – там в подставке даже имелась специальная полость, в которой хранились истолченные в порошок разноцветные травы, весьма действенные против многих хворей. Шаманы в других деревнях говорили, что на самом деле это те же самые боги, каким молились адюане, только получившие иные имена и обретшие более могущественную магию. Какой от них может быть вред?

Хотя Кайзен в результате заключенного с Куни Гару договора сохранил титул Большого вождя Тан-Адю, он не имел власти повелевать сотнями вождей и предводителей мелких племен, а мог только давать им советы.

– Лучше уж принять этих богов, чем заставлять наших людей молиться им втайне, – рассудил один из шаманов Кайзена. – Как прилив меняет рисунок волн, так и нас новое время заставляет плыть иначе.

Кайзен вздохнул и перестал возражать. Был устроен пир в честь «возвращения домой» богов, которые никуда и не уезжали. Под статуэтки выделили отдельную хижину и попросили шаманов совершать там регулярные жертвоприношения.

Затем на притолоки при входе в хижины стали вешать свитки с восковыми логограммами, притягивавшими удачу. Торговцы постоянно привозили новые статуэтки и мешочки со снадобьями, чтобы пополнять пустеющие запасы в постаментах фигур Руфидзо. Теперь, вместо того чтобы полагаться на нанятых в Дара писцов, кое-кто из деревенской молодежи уезжал учиться у искателей путей на Большом острове. Возвращаясь, соплеменники Дзен-Кары привозили сделанных из дерева-плавника, коралла, кости, раковин, кокоса или травы идолов – то были священные предметы предков, захваченные вторгавшимися с Большого острова армиями – еще давным-давно, прежде чем Большой вождь Куни Гару остановил их.

Возвращавшиеся идолы занимали место рядом с блестящими расписными статуэтками, вырезанными мастерами-дара, и было неясно, какие из богов чувствуют тут себя более дома.

Готовя завтрак, Дзен-Кара стояла на коленях на холодных плитах, которыми была вымощена улочка. В бедных хижинах вроде той, где жила она сама, не хватало места для кухни, а потому приходилось стряпать снаружи, на улице.

– Доброе утро.

Оторвавшись от раздувания печи, она обернулась и увидела, что Фиро стоит, опираясь на дверной косяк, с широкой