Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

Победа над флотом вторжения наконец-то придаст ей необходимый политический вес и обеспечит среди танов Крифи достаточную поддержку, чтобы бросить вызов Кутанрово и положить конец безумию, насаждаемому ею среди льуку. Затем Гозтан сможет убедить Танванаки возобновить с Дара переговоры о мире, но на этот раз на гораздо более разумных условиях. Чем скорее удастся положить конец этой бессмысленной войне, тем лучше.

Глава 21

Необычное зеркало

Димуши, больше года тому назад

Существует пословица, что в Дара три столицы: столица империи, столица ума и столица магии.

Столица империи – это Пан, Безупречный город, с его широкими проспектами и упорядоченным движением, где, даже выстроившиеся вдоль улиц, величественные здания словно бы склоняются в мипа рари. Тут живут те, кто жаждет власти или хочет находиться поблизости от сильных мира сего. Бродя по открытым рынкам Пана, вполне можно столкнуться с генералом или заместителем министра; молясь в одном из множества великолепных храмов, преклонить колени рядом с герцогиней или дворецким крупного имения; завтракая в ресторане, подслушать разговор за соседним столиком, где решаются судьбы предприятий или провинций. Основанный Мапидэрэ, чтобы править оттуда империей большей, чем любое из государств Тиро, Пан был молодым городом, уже вошедшим в историю. Казалось, что каждый покрытый глазурью кирпич или рифленая колонна здесь шептали: «Ах, если бы вы только знали, что мне довелось видеть…»

Столицей ума считается Гинпен, дающий самый большой процент ученых, успешно прошедших имперские экзамены. В этом городе библиотек, как публичных, так и частных, больше книг, чем во всем остальном Дара, и здесь размещаются семь из десяти главных академий Островов. Тут можно встретить на рынке токо давиджи, пишущего каллиграфическим почерком письма для неграмотных, а кашима так многочисленны, что завистливые гости из других городов даже шутят, будто их тут как блох на обезьяне. Гинпен всегда был центром, откуда берут начало модные научные веяния, где рождаются и распространяются по Дара самые изощренные шарады-логограммы, где изобретатели собираются, чтобы держать совет со своими работающими в том же направлении коллегами. О чем бы ни зашла речь – о классической литературе или последних достижениях математики, об истории адюанского фольклора, о механике или шелкокрапинной инженерии, о брачном поведении китов или культивировании редких сортов орхидей, – в Гинпене всегда можно найти экспертов по абсолютно любому вопросу.

Однако для тех, кто хочет развлечься и пощекотать себе нервы, нет места более привлекательного, чем Димуши – столица магии.

Некогда всего лишь скромный порт при городе Диму, лежащем на противоположном берегу широкого устья реки Лиру, Димуши стал со временем приютом для художников, презирающих традиционные понятия о красоте; поэтов, которым тесно в классических формах; молодых людей, сбежавших от устраиваемого родителями ненавистного брачного союза; основателей культов, изгнанных из других городов рассерженной толпой и озабоченными магистратами; радикальных философов, грезящих о новом совершенном обществе; эрудитов, проваливших имперские экзамены и считающих себя непризнанными гениями… Ну и, разумеется, сюда во множестве стекались преступники, от мелких воришек до предводителей банд. Еще в эпоху государств Тиро, когда Димуши находился под властью Аму, он приобрел репутацию места, где все не так, как везде. Ценности моралистов тут презирались, а нестандартные манеры поведения, напротив, превозносились, здесь процветали экзотические моды, беспечные жили обманом, а громилы получали в челюсть.

Ловкие купцы быстро осознали преимущества, которые сулит им Димуши. То были своего рода дебри, привлекавшие тех, кто устал от застывших ритуалов цивилизации. Дома индиго, казино, развлекательные заведения всех сортов теснились вдоль улиц, предлагая посетителям все наслаждения этого города поднесенными на блюдечке и гарантируя при этом безопасность. Дабы хорошенько ощипывать наивных толстосумов, городские власти и главари криминальных группировок Димуши заключили негласное соглашение, позволяющее всем жить в достатке.

В период мира, когда Дара управляла регент Джиа, Димуши вступил в пору расцвета. Модельеры и художники приезжали сюда, чтобы вдохновиться уличным искусством и граффити, а придворные поэты – с целью присвоить словечки из жаргона торговцев-разносчиков и нищих, описывающие жизнь простого народа ярче древних логограмм; певцы, танцоры, фокусники и артисты всех сортов пытались преуспеть в больших театрах и концертных залах, битком набитых богатой, но также и самой пресыщенной публикой в империи. В тавернах заламывали за напитки безбожные цены, обещая посетителям вкусы, которых не найти нигде больше в Дара; мастера дымной магии устраивали представления, размывающие грань между реальностью и иллюзией, утверждая, что научились уникальной технике у покойной императрицы Рисаны; на постоялых дворах работали казино; гостей возили по Димуши в роскошных экипажах и пичкали рассказами, состоящими на девять десятых из лжи и на одну десятую из преувеличений. Им предлагали поглазеть на живописные хижины в квартале Художников; на развалины дома индиго, где появилась на свет Гин Мадзоти; на чайный дом, в котором будущая императрица Рисана выступала в юности вместе со своею матерью; на темные улочки, где, по словам травников, варили зелья, позволяющие вести разговор с богами; на обнесенные стенами участки, где главари банд устраивали схватки на мечах для избранных зрителей, делающих такие ставки, от которых глаза на лоб лезут… Тысячами самых различных способов городские дебри укрощались, запечатывались в бутылку и продавались, обогащая состоятельных граждан, тогда как бедные собирались в чайных и сетовали на рост цен и на утрату городом его «первозданного характера».

Тем не менее, если вам требовались услуги, которых нельзя найти нигде в Дара, имелся шанс, что вы получите их в Димуши.

Дзен-Кара шла по улице, погрузившись в свои мысли.

Мало кто прогуливался в порту так поздно вечером. Здешний район считался частью зловонного чрева города, а темнота была другом шаек контрабандистов, пиратских связных, наемных убийц, пьяниц, всевозможных авантюристов и прочих неприятных элементов.

Облаченная в жемчужно-белую шелковую мантию, с лицом в синих татуировках, с собранными в пучок светлыми волосами под темной шапочкой, какие носят ученые, Дзен-Кара выглядела здесь столь же неуместно, как орхидея на берегу зловонного пруда. Но девушку это нисколько не заботило. И не только потому, что она умела неплохо драться и в случае чего могла за себя постоять, просто Дзен-Кара повсюду чувствовала себя лишней и не представляла, где будет на своем месте.

Теплый ветер ласкал лицо девушки, донося смрад гнилого мусора, плывущего по широкой медленной Лиру, невидимой за складами. Дзен-Кара вздохнула, думая о послании отца.

Возвращайся домой, дитя. Хватит уже скитаться, как кокос в океане.

«Домой». Она повторила это слово про себя