Код Гериона: Осиротевшая Земля - Людмила Брус

– Не знаю… Я был с больными, когда это произошло.

– Из-за чего ж они напали на него?

– Крайнего нашли. Дескать, свою работу не делает, – приврал Арсений, прикрывая брата. – Когда нужно заниматься больными, времени на создание вакцины нет. Оборудования нет. Если б не добровольные помощники в больнице, мы повалились бы замертво уже через день. А вы… Вы заперли нас, чтобы мы передохли.

– А то, что зараза могла перейти на другие поселения, тебя как врача не беспокоит? – Аэлиус продолжал таким голосом, будто обсуждал с Арсением погоду.

– Лагерь могли разбить и где-нибудь в горах, подальше от морских птиц.

– Нет, Арсений. Вас нужно было именно что изолировать, чтоб инфекция не пошла дальше, и, если бы речь шла о людях, которых ты не знаешь, ты бы со мной согласился. Но ты скажи: кто может указать мне на виновных в смерти доктора? Кто-то же видел… Кто-то же тебе сообщил…

– Там была моя помощница. Но разглядеть она успела только летящий камень, – Арсений решил ни единым словом не упоминать Альду. Если она жива, и Крестители до сих пор до неё не добрались, лучше поостеречься.

– Хорошо, Арсений. Я сделаю всё, чтобы виновных нашли и повесили. Пора напомнить вашим тёмным людям, что спрятаться от божьего гнева невозможно. Что касается вакцины, мы с тобой поговорим об этом отдельно… Это твоя подруга? – Аэлиус кивнул на оцепеневшую Масако.

– Моя кузина, – поспешил сказать молодой врач. Уж если Аэлиус собирается «поговорить отдельно» про вакцину, да ещё и обещает наказать «убийц» Осокина, он видит в Арсении какую- то пользу.

– Женщин нужно держать в безопасности, а не вовлекать в опасные и глупые приключения, – покачал головой Аэлиус. – Другое дело, если вы сражаетесь бок о бок ради высших целей.

– Это ради вас, что ли? – выплюнула Масако.

– Ради того, чтоб мир больше никогда не узнал нового Блэкаута, ради того, чтоб остановить порочный цикл тупикового развития. Мы сдержали распространение заразы – хоть это вам и не по нраву. Освободили вас от вашего тупого Князя. Если б вы слышали, как он визжал под пытками, то первыми побежали бы открывать нам ворота. А сейчас вы полетите со мной, заодно и в порядок себя приведёте.

– П-п-полетим? – переспросила Масако, решив, что это слово ей послышалось.

Вместо ответа мужчина посмотрел в небо. Масако и Арсений в один голос ахнули, узрев висящую над ними ромбовидную тень. Повинуясь движению руки Аэлиуса, та стала вертикально снижаться, оказавшись летательным аппаратом цвета грозовой тучи; больше всего он напоминал ската. Вот вам и «заскорузлые дикари»! Вот и «ненавистники технологий»…

– Атомолёт с антигравитационной системой торможения и маневрирования… – с гордостью сказал «кровавый апостол».

– Не понимаю… – пробормотал Арсений, с замиранием сердца наблюдая за этим чудом старинной (старинной ли?) техники. – У вас наверняка была возможность превратить нас в пепел. Или в пар… Сразу, не ожидая столько времени под стенами…

– Я никогда не собирался вырезать всех и каждого. То, что мы якобы убиваем ради убийства – это слухи, которые распускают бездельники и глупцы, чтобы нас повсюду ненавидели.

– Слухи, значит? А что насчёт резни в Порт-Амундсене? – зашипела Масако, выйдя, наконец, из одуряющего оцепенения. – Там вы такими же великодушными были, а?.. Не полезу я в твою леталку – хотите стреляйте меня, хотите вешайте. Ты, Арсений, подумай, с кем говоришь… Они бы отца твоего не пощадили, если б застали живым! И неизвестно, что там сейчас творится в городе… Может, дроны истребили всех…

Какой бы яростью она сейчас не горела, ей тоже хватило осторожности ни словом не упоминать Альду…

– Мои десмодусы всего лишь распыляют порошок, который не даёт распространяться заразе. Вылечить он никого не вылечит, зато моим людям безопаснее работать, – невозмутимо пояснил Аэлиус, наблюдая, как летающая машина плавно приближается к ним – теперь уже боком. – Ты хочешь остаться тут одна?

– Если мой кузен настолько глуп, что вам доверяет… – она метнула огненный взгляд в Арсения. – Если он готов смешать с дерьмом свою совесть, наплевать на память о своих родных и идти с вами, так пёс бы с ним…

Люциан ткнул женщину в бок стволом своей тяжёлой пушки, но Аэлиус знаком велел ему отойти.

– А твоя мать?.. – сдвинул брови Арсений.

– Если мама ещё жива, то будет рада, что я поступила именно так, – с вызывающей гордостью сказала она.

В стенке атомолёта открылся квадратный люк, из которого на камни мягко опустился трап. Обоняние Арсения потревожил до сих пор неизвестный ему запах – запах новой техники. Рука Аэлиуса легла молодому врачу на плечо: пора. Он шагнул в сторону, пропуская пленника вперёд, и поднялся на борт за ним. Люциан зашёл в атомолёт последним.

Первое, что поразило Арсения – это невероятная, не поддающаяся рассудку чистота внутри пассажирского салона. Места здесь было мало: в полный рост не встать. Пространства – не больше, чем в салоне вертолёта, чей остов догнивал на крыше больницы. Но чистота такая – что в своей грязной одежде было жутко даже садиться в кресло. Поверхность салона оказалась прозрачной на сто восемьдесят градусов. Видно грязно-зелёное море. Видно почти чёрные скалы. Видно, как садится обратно в лодку Масако. Куда она теперь поплывёт?..

Парень вздрогнул, когда эластичный ремень, вынырнув из недр сидения, сам защёлкнулся у него на поясе, и атомолёт приступил к вертикальному взлёту. Люциан сел рядом с ним: в его руках был аккуратный полупрозрачный кейс. Сначала он протянул пленнику три капсулы – белого, чёрного и золотистого цвета. Затем достал изящную ультрафиолетовую лампу и довольно долго держал её над руками Арсения. «Обеззараживание», – понял тот. Наконец, Люциан распылил на израненные кисти ароматную пену, почему-то чёрную, которая, застыв, образовала плотную студенистую, пронизанную мелкими порами массу. Как не хватало старшему и младшему Осокиным таких простых и быстрых в применении средств!

Преодолевая инстинктивный страх высоты, на какую ему ни разу не доводилось подниматься, Арсений попытался увидеть сверху, что происходит в Мак-Мёрдо, но успел разглядеть лишь то, что здания – во всяком случае, снаружи, были целыми. Над городом висела тонкая дымка – должно быть, тот самый газ, о котором говорил Аэлиус.

Через пять минут атомолёт уже садился у Замка. Арсению нечасто доводилось здесь бывать: уголь отсюда обычно забирала Альда, реже за ним ходил Рэнди, не упуская случая хоть гайку, хоть спичку, да утащить с собой по дороге.

– На фонарях должны были висеть ваш упырь да его свита… – сказал Аэлиус. – Как и положено грабителям, не постыдившимся обирать бедных. Да только трупный запах собрал бы всех чёртовых птиц в округе. А ваш с Масако «подвиг» нам не навредит, потому что мы поставили лазерные пушки по периметру крыши. Они реагируют на тепло и превращают этих бешеных тварей в пепел. А энергию получают от солнца – здесь и сейчас!

Осторожно выйдя наружу, Арсений и сам увидел, как всё работает. Согнанные пожаром к Замку, чайки и поморники попадали в радиус действия пушек и, пронзённые смертоносными лучами, сгорали, не успев упасть. Стоило же подвергать себя и Масако такой опасности!..

– Что ж вы тогда сделали со свитой князя?

– Очистили… Огнём! Скажи честно, тебе их жаль?

– Ни капли…

Покидая атомолёт, Осокин-младший удивился тому, насколько улучшилось его физическое самочувствие; почти утихла жгучая боль, куда-то исчезла гнетущая усталость, уступив место жадному любопытству: за какие-то четверть часа он умудрился повидать больше, чем иным выпадает увидеть за целую жизнь.

Подогреваемый действием наркотика, он собирался сказать это Аэлиусу и вдруг каким-то чудом успел отступить от плотного белого луча, который, будто нож, черканул землю под его ногами. В следующий миг он услышал сдавленный крик Люциана. А затем увидел кровь, капавшую с Аэлиуса – «кровавого апостола», державшего в страхе почти весь запад Антарктиды…

Кто-то изменил