Миттельшпиль - Шеннон Макгвайр

– Как ты догадалась об этом сама? Мне рассказала Эрин, и я до сих пор не уверен, что верю ей.

– Мне помогло то, что сегодня со мной поговорила я сама, только младше на семь лет, а она позвонила мне сразу после того, как поговорила с тобой из будущего, – отвечает Доджер.

Роджер вопросительно смотрит на нее, и она рассказывает ему про звонки, про то, как мир учел новые данные и переписал сам себя. История – это уравнение. При подходящих обстоятельствах его можно изменить. Это должно приводить в ужас, но в действительности это замечательно, потому что это означает, что многие из совершенных ими ошибок были намеренными – они из будущего сочли эти ошибки необходимыми.

Когда она заканчивает, Роджер тяжело опускается на кровать и говорит:

– Тебе лучше собраться. Эрин, должно быть, почти закончила с доктором Питерсом, а она особенно терпелива.

– Почему она с нами? Почему она здесь?

– Потому что люди, которые создали нас, создали и ее тоже. Ей приказали присматривать за нами, пока мы были в Беркли. Думаю… Думаю, она должна была следить, чтобы не случилось чего-то вроде того землетрясения.

Это великодушная интерпретация. Более вероятная гласит, что она должна была гарантировать землетрясение, потому что землетрясение означало, что они полностью раскрыли свой потенциал. Без землетрясения они бы никогда не покинули друг друга, без него в этом бы не было необходимости.

Роджер, хотя и смутно, начинает догадываться, что это землетрясение – эта ужасная трагедия – вероятно, спасло им жизнь. Без него их могли бы посчитать бесперспективными еще до получения степени.

Доджер моргает.

– В этом есть смысл, – говорит она наконец. – Она правда собирается спалить мой дом?

– Наш она спалила.

Новые данные. Доджер снова моргает, а затем спрашивает:

– Девушка?

– Да. Через пару месяцев после землетрясения. – Он горько усмехается. – Полагаю, ей как-то нужно было сохранить свое прикрытие, раз она больше не могла быть твоей соседкой.

– И у них наготове был доктор Питерс, чтобы следить за мной. У тебя девушка, у меня психотерапевт. Не уверена, кому из нас повезло больше.

– Тебе. – Всего одно слово, но оно ставит точку, не оставляя места для дискуссии.

– Она реально сожгла ваш дом?

– Да.

Доджер делает паузу, добавляя эти факты к тем данным, что у нее уже есть, затем пересекает комнату и открывает стенной шкаф. Здесь хранятся ее остальные вещи: два комода внутри стоят дверцами друг к другу, так что, чтобы открыть один, ей нужно вплотную прижаться к другому. Одежда висит на вешалках, а в дальний угол засунуто несколько сумок. Она роется в них, находит походный рюкзак и, выбросив его наружу, задает следующий вопрос:

– Она убила Смиту?

– Да. Людям, которые нас создали, не понравилось, что Смита копалась в нашей ДНК. Думаю, она могла бы… обнаружить что-то, о чем никто не должен был узнать. Даже мы. Может быть, особенно мы. И не было никакого другого способа заставить ее замолчать.

Доджер замирает с ворохом одежды в руках и просто смотрит на него.

– Она убила Смиту и собирается спалить мой дом – и ты считаешь, что это нормально? Ты не видишь во всем этом ничего плохого?

– Твой психотерапевт пытался тебя убить. Кажется, это придает достоверности мысли, что кто-то хочет до нас добраться, а Эрин пытается сохранить нам жизнь. – А он звонил в прошлое, и она принимала звонки из будущего; время вокруг них становится податливым, распарывает само себя по одной невозможной мысли зараз. – Она говорит, что нас создали алхимики и они решили, что мы им больше не нужны.

– Что? – Доджер в изумлении смотрит на него. – Почему?

– Потому что вы не единственная пара, которую они создали по тому же шаблону, и у них есть другая, которая показывает результаты лучше, – устало говорит Эрин с порога комнаты.

Роджер и Доджер разом поворачиваются к ней. Каким-то образом ей удалось не испачкать в крови одежду, но никакие странные ухищрения не помогли сохранить чистыми руки. Они покрыты красным от кончиков пальцев до кистей. Она смотрит на них с тихой обреченностью и говорит:

– Мне бы хотелось, чтобы вы остались вместе. Ненавижу объяснять это дерьмо. Доджер, тебя спроектировал в своей лаборатории алхимик, который думал, что, следуя инструкциям Асфодель Бейкер, сможет подчинить Доктрину Этоса и управлять вселенной, если разместит Доктрину в паре послушных человеческих тел. Землетрясение послужило доказательством того, что вы смогли бы направить Доктрину, а то, что после этого вы расстались, – доказательством того, что вы не станете этого делать. Поэтому он продолжил работу с другими кукушками, пытаясь найти пару, которая приведет его в Невозможный город и к господству над миром. Теперь одна из пар готова к полному проявлению Доктрины, что означает, что все остальные должны умереть, потому что им нужна абсолютная уверенность, что никто из вас не несет в себе часть Доктрины в подвешенном состоянии, скрывая ее от них.

Доджер хмурится.

– Они считают Доктрину единым делимым целым, и у них есть теория, что, пока мы существуем, часть Доктрины заключена в нас, и поэтому она не может воссоединиться?

– Да.

– И поэтому они планируют нас убить.

– Да.

– Как заставить их остановиться?

Эрин серьезно на нее смотрит.

– Вы должны проявиться первыми. Я думаю, они ошибаются: я вижу, как вселенная вам поддается, а когда я что-то вижу, обычно это так и есть. Подобное притягивает подобное. Первая пара, которая заявит права на Доктрину, призовет ее остаток домой и будет властвовать над всем целым. Если вы проявитесь, она будет принадлежать вам, и они вас не тронут.

Роджер встает.

– Как нам это сделать?

– В этом-то и проблема, – говорит Эрин. – Я понятия не имею.

Слава

Лента времени: 17:06 PDT, 16 июня 2016 года (день продолжается)

Они уходят, освещаемые пламенем преисподней и скрытые покровом невидимости, созданным Рукой славы. Прежде чем зажечь Руку, Эрин смыла кровь с пальцев, но ее все еще окружает слабый запах железа. Она не оглядывается. Не оглядывается и Доджер, чья жизнь свелась к единственному рюкзаку за плечами и двум людям, что идут рядом с ней. Ей не к чему возвращаться, и эта мысль создает ощущение свободы. Не вернуть даже ноутбук со всеми ее исследованиями: он принесен в жертву пламени.

– Мне нужно позвонить родителям, когда мы остановимся на заправке, – говорит она, когда они подходят к машине (она благоразумно припаркована двумя кварталами дальше на случай, если за домом ведется наблюдение).

Эрин качает головой.

– Нельзя. Они должны думать, что ты погибла в огне.

Доджер распахивает