Суровая расплата. Книга 1: Тень среди лета. Предательство среди зимы - Дэниел Абрахам

водоподъемников, когда наконец до них добрались, показалось Маати оригинальным и продуманным до мелочей. Несколько колес приводили в движение огромный спиралевидный вал, который подхватывал воду и поднимал ее до чана, откуда уже другой вал перекачивал ее выше.

Нижние штреки полностью осушить не удавалось, и хотя по стенам бежали ручейки, а передвигаться приходилось по колено в воде, добывать руду это не мешало.

Семай заверил Маати, что это самые глубокие шахты в мире. До какой степени они безопасные, Маати выяснять не стал.

Здесь, на самой глубине, они встретили старшего мастера. Голоса в этих сырых штреках разносились лучше, чем в верхних, но Маати все равно не смог разобрать слов, пока не подошел к мастеру почти вплотную.

Тот принял позу приветствия.

Это был невысокий, крепкий мужчина с темным от въевшейся пыли лицом. Маати подумал, что вряд ли он когда-нибудь сможет отмыться.

– В наш город прибыл почетный гость, – сообщил Семай.

– В нашем городе хватает почетных гостей, – с ухмылкой заметил горняк. – А вот на дне шахты их с десятком фонарей не сыскать. Дворцов-то у нас тут нету.

– Но главное богатство Мати – это его рудники, – сказал Маати. – Так что в каком-то смысле мы сейчас находимся в самой глубокой кладовой хая. В той, где хранятся его бесценные сокровища.

Мастер широко улыбнулся и сказал, обращаясь к Семаю:

– А он мне нравится. Быстро соображает.

– Вот, захотелось посмотреть на водоподъемники, которые изобрел старший сын хая, – сказал Маати. – Вы не могли бы о них рассказать?

Улыбка мастера стала еще шире, и он с видимым удовольствием заговорил о воде в штреках и о том, как сложно от нее избавиться. Маати слушал, стараясь понимать смысл, несмотря на разные словечки и обороты, которые используют в своей речи только те, кто трудится под землей.

– У него был дар, – с печалью закончил свой рассказ мастер. – Мы будем их улучшать – подъемники то есть, – но Биитру-тя нам никто не заменит.

– Насколько я понимаю, он был здесь в день своей гибели, – сказал Маати, как будто только что вспомнил об этом обстоятельстве.

Молодой поэт покосился с интересом, но Маати проигнорировал этот взгляд так же, как недавно проигнорировал взгляд андата.

– Да, был. Жаль, что так вышло. Его братья неплохие люди, но они не рудокопы. И… В общем, нам будет его не хватать.

– И вот что мне кажется странным, – продолжил Маати. – Кто бы из братьев ни убил Биитру, он должен был знать, где его искать. То есть был в курсе, что Биитру сюда вызовут, что работа затянется на весь день и он не возвратится в город.

– Похоже на то, – согласился мастер.

– Стало быть, кто-то знал, что ваш водоподъемник сломается, – сказал Маати.

Свет фонаря отражался в воде. По лицу мастера пробегали тени. Было видно, что он понял, к чему клонит Маати. Семай кашлянул. Маати не двигался, молча ждал.

Если кто-то в шахте причастен к случившемуся, этим человеком вполне может оказаться старший мастер. Но Маати не заметил, чтобы в глазах горняка мелькнула злоба или беспокойство, он видел перед собой человека, который только начинает задумываться о том, как готовилось убийство сына хая Мати.

Так что этот горняк может оказаться полезен.

– Вы хотите сказать, кто-то специально сломал мой подъемник, чтобы заманить сюда Биитру, – наконец медленно проговорил мастер.

Маати предпочел бы, чтобы Семай с андатом не присутствовали при разговоре, такие сделки лучше заключать без свидетелей, но он не мог не воспользоваться моментом.

Хорошо, что слуги держатся в стороне и, если говорить тихо, не смогут подслушать.

Маати выудил из рукава записку и маленький, но увесистый кожаный кошелек, набитый серебряными полосками. Вложил и то и другое в руки ничего не понимающего мастера.

– Если узнаете, кто это сделал, я буду рад побеседовать с ним или с ними раньше расследователей из утхайема или главы твоего Дома. В записке сказано, где меня искать.

Распорядитель быстро спрятал бумагу и кошелек и принял позу глубочайшей благодарности. Маати только рукой махнул. А Семай с андатом хранили гробовое молчание.

– И как давно вы трудитесь в этих шахтах? – с притворной заинтересованностью спросил Маати.

Мастер, провожая посетителей к выходу, всю дорогу рассказывал о своей многолетней работе под землей.

Когда Маати вышел из длинного наклонного горла рудника, ступни у него будто задеревенели. Поэтов и андата ожидал паланкин, двенадцать сильных мужчин были готовы отнести всех троих в дворцовый городок.

Маати задержался, чтобы отжать подол мантии и насладиться моментом, когда у тебя над головой бескрайнее небо, а не низкие каменные своды.

– И какое же на самом деле задание поручил вам дай-кво? – спросил Семай, когда они забрались в деревянный паланкин.

Вопрос был задан беспечным тоном, но даже глуповатый андат смотрел на Маати как-то странно.

– Дай-кво полагает, что в вашей библиотеке можно отыскать старинные тексты, которые очень ему пригодятся. Что-то насчет грамматики первых поэтов.

– Вот как, – сказал Семай. – И это все?

Паланкин вздрогнул и, слегка покачиваясь, поплыл на плечах носильщиков.

– Ну конечно, – ответил Маати. – Этого разве мало?

Он понимал, что не убедил ни Семая, ни его андата. Но это не имело значения.

В первые дни он знакомился с городом, с тем, как устроена жизнь двора, посещал чайные.

Дочь хая свела его с представителями молодого поколения утхайема, а Семай, соответственно, с представителями старшего.

Каждый вечер Маати бродил по какому-нибудь кварталу, кутаясь от холодного весеннего ветра в плотный плащ с капюшоном. Успел за это время многое узнать о придворных интригах: какие Дома с какими городами желают заключить брачный союз; кто пытается с помощью подкупа или шантажа уйти от ответственности за совершенные предосудительные поступки; какие мелочные войны ведутся в семье, состоящей из тысяч детей.

И при любой возможности упоминал имя Итани Нойгу, мол, это его старый друг, который, по слухам, может находиться в городе и с которым очень хотелось бы повидаться.

Нельзя было говорить, что это имя еще в Сарайкете придумал для себя Ота Мати, тем более что Маати вовсе не хотел выдать Оту. И чем дальше, тем меньше он понимал, как именно должен поступить.

Его послали в Мати, потому что он дружил с Отой, мог предсказать его реакцию в той или иной ситуации и, несомненно, узнал бы его при встрече.

В этом преимущество Маати, но как им воспользоваться, если нет опыта в подобных делах? Откуда взяться умению исподволь выведывать у собеседников нужную информацию, если ты всю жизнь провел в селении дая-кво, решая малозначительные задачи?