Танец Клинков: Академия убийц - kv23 Иван

Они прошли внутрь, в лабиринт служебных коридоров Зимнего Дворца. Здесь пахло едой, потом и дорогими духами — странная смесь, присущая только местам, где слуги и господа существуют так близко, но так далеко друг от друга.

Ирина отделилась от них ещё на входе. В сером платье горничной, с подносом в руках и опущенными глазами, она растворилась в потоке прислуги так естественно, словно родилась для того, чтобы быть невидимой. Её цель была самой сложной: технические этажи, комната управления магической проекцией, сердце всей сегодняшней операции.

«Удачи тебе, сестра», — мысленно послала ей Анна.

Теперь они с Алексеем шли по бесконечным коридорам, ведущим к сцене. Стены здесь были обшиты шёлком, полы устланы мягкими коврами, заглушающими шаги. Мимо то и дело проносились лакеи с подносами, нагруженными деликатесами, пробегали взволнованные распорядители, шелестели платьями дамы, заблудившиеся в поисках дамской комнаты.

Контраст был ошеломляющим. Неделю назад они ползли по колено в канализационной жиже, спасаясь от погони. Сегодня они шли по самому центру империи, окружённые роскошью, которой хватило бы, чтобы накормить Нижний город на сто лет вперёд.

И в этом было что-то глубоко неправильное. Что-то, что заставляло ярость внутри Анны разгораться с новой силой.

— Смотри, — шепнул Алексей, чуть склонив голову к её уху.

Впереди, у поворота, стоял пост охраны. Но это были не обычные гвардейцы в парадной форме. Это были «Тени» Громова — люди в чёрных мундирах без знаков различия, с холодными, сканирующими взглядами. Они проверяли не документы. Они проверяли ауры.

У одного из них в руках был прибор — детектор магического фона.

Сердце Анны пропустило удар. Её аура была аурой Мастера Танца, наполненной силой и тьмой. Её нельзя было скрыть просто гримом.

— Спокойно, — едва слышно произнёс Алексей. — Помнишь, что говорила Эллада?

Эллада. Перед уходом целительница дала им выпить горькое, вязкое зелье. «Слёзы забвения». Оно не стирало память, но подавляло магический фон, сворачивая ауру в плотный кокон, невидимый для сканеров. Цена — головная боль, тошнота и временная потеря части сил. Но это был единственный способ пройти.

Охранник шагнул им навстречу, подняв детектор. Красный глаз прибора уставился на Анну.

— Стоять. Проверка.

Анна остановилась. Она заставила себя улыбнуться — той самой глупой, восторженной улыбкой провинциалки, которая впервые видит столичную охрану.

— Ой, какая интересная штучка! — прощебетала она, меняя тембр голоса. — Это чтобы фотографировать?

Охранник поморщился. Он провёл прибором вдоль её тела, от головы до ног. Анна почувствовала, как липкий луч сканера касается её кожи, пытаясь проникнуть внутрь, под защиту зелья. Внутри всё сжалось. Если он заметит хоть искру…

Прибор молчал. Стрелка едва дрогнула, показывая минимальный фон, характерный для любого человека, живущего в мире магии.

— Чисто, — буркнул охранник, опуская детектор. — Проходите. И не болтайтесь без дела. Громов не любит посторонних.

— Благодарю вас, господин офицер, — Алексей поклонился, беря Анну под руку. — Мы спешим на сцену. Её Величество Искусство не ждёт.

Они прошли мимо. Анна чувствовала спиной тяжёлый взгляд охранника, пока они не свернули за угол. Только тогда она позволила себе выдохнуть.

— Это было близко, — прошептала она.

— Слишком близко, — согласился Алексей. На его лбу выступила испарина. — Громов параноик. Он обложил всё.

— Значит, он боится, — сказала Анна. — И правильно делает.

Они вышли в закулисье. Здесь царил организованный хаос. Рабочие сцены двигали декорации, музыканты настраивали инструменты, танцовщики кордебалета разминались, растягиваясь в немыслимых позах. Шум, гам, запах канифоли и пота.

Но за всем этим шумом Анна слышала другое.

Она слышала гул огромного зала, скрытого за тяжёлым занавесом. Гул сотен голосов, смех, звон бокалов. Звук власти.

Алексей подвёл её к кулисе. Там была небольшая щель, через которую можно было увидеть зал.

Анна прильнула к ней.

Зрелище захватывало дух. Бальный зал Зимнего Дворца был, пожалуй, самым красивым местом на земле — и самым отвратительным одновременно. Огромные хрустальные люстры, парящие под потолком, заливали пространство золотым светом. Стены, украшенные зеркалами и позолотой, многократно отражали блеск бриллиантов и орденов.

В центре зала кружились пары. Мужчины в мундирах и фраках, женщины в платьях, похожих на облака из шёлка и кружев. Они смеялись, флиртовали, обсуждали последние сплетни, не подозревая, что всего в нескольких метрах от них стоит смерть.

Но Анна искала не их.

Её взгляд скользнул по рядам, поднимаясь к ложе Императора. Трон пустовал — Его Величество ещё не прибыл. Но рядом, в первом ряду кресел, предназначенных для высшей элиты, сидели двое.

Директор Громов и князь Волконский.

Они сидели рядом, как старые друзья. Громов, в своём неизменном чёрном мундире с серебряной окантовкой, держал бокал вина, лениво вращая его в пальцах. Его лицо, обычно жёсткое и настороженное, сейчас выглядело почти расслабленным. Он что-то говорил Волконскому, и князь, одетый в пурпурный бархат, смеялся, откидывая голову назад.

Смех убийц. Смех людей, которые уверены, что им всё сойдёт с рук. Что прошлое похоронено, свидетели мертвы, а будущее принадлежит им.

Анна смотрела на них, и мир сузился до двух фигур. Звуки оркестра, шум за спиной — всё исчезло. Остались только они. И она.

— Они смеются, — тихо сказал Алексей, стоя за её спиной. Он тоже смотрел в щель. — Они думают, что победили.

— Пусть смеются, — ответила Анна. Её голос был холодным, как лёд на Неве. — Это их последний смех.

В этот момент свет в зале начал медленно гаснуть. Люстры притушили своё сияние, оставляя лишь мягкий полумрак. Гул голосов стих. Прожектор выхватил центр сцены, на которой пока никого не было.

Дирижёр взмахнул палочкой. Первые ноты музыки — тревожные, низкие, вибрирующие — поплыли над залом.

— Пора, — сказал Алексей. Он развернул её к себе, поправляя выбившийся локон. Его глаза были серьёзными. — Помни: ты не убийца сейчас. Ты — искусство. Заставь их полюбить тебя, прежде чем ты их уничтожишь.

Анна кивнула. Она закрыла глаза на секунду, вызывая в памяти образ «Умирающего лебедя». Но не того, беспомощного и трагичного, которого танцевали в театрах. А другого. Лебедя, который умирает, чтобы возродиться фениксом.

— Я готова.

Она отступила на шаг, расправляя плечи. Её тело, скованное напряжением, вдруг стало лёгким, невесомым. Аура Мастера Танца, подавленная зельем, начала просыпаться, просачиваясь сквозь барьеры. Не как магия, которую можно засечь прибором, а как харизма, которую чувствуешь кожей.

Анна сделала шаг вперёд, выходя из тени кулис в пятно света.

Зал затаил дыхание.

Музыка взревела, и Анна начала свой танец. Танец на лезвии ножа, где каждый шаг мог стать последним.

Глава