Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

Техника, которую выполнял в лачуге, где стены — как решето, а окно — дырявая плёнка. Красная вспышка на кончиках пальцев, крик от боли… Если за мной всё время следили, то шпион видел всё.

Вот же чёрт.

Но ведь мне необходимо практиковаться ежедневно. Система была непреклонна: невыполнение упражнений — деградация. Откат. Остаться слабым и беспомощным мальчишкой, которого Финн может безнаказанно унижать перед всей таверной? Нет, никогда.

Значит, где найти место, в котором можно быть абсолютно уверенным, что тебя никто не увидит?

Сказать, что расстроился, — не сказать ничего. Чувство обретённой уверенности и хрупкая надежда грозили рассыпаться в прах из-за одной ошибки. Это добавляло не просто проблем, а ставило под угрозу всё.

Стоял в полной темноте, и мысли метались. Значит, нужно быть начеку. Не просто быть осторожным — я должен стать тенью в собственной жизни. А для тренировок выбирать такое время и место, где меня точно никто не найдёт. Ночью, в полной темноте. Но где? Выходить из деревни ради этого — чистое самоубийство, да и вряд ли выпустят.

Подошёл к своему тайнику за старой огромной коробкой под верстаком и отодвинул её. В холодной расщелине нащупал мешок — тот был на месте, что принесло облегчение. Развязав его, отсчитал на текущие расходы пятьдесят пять монет, оставив в тайнике ровно шестьсот. Холодная тяжесть медяков легла в карман.

Вышел из кузни, заперев тяжёлую дверь — пора возвращаться в свой склеп. Влажный воздух ударил в лицо, беззвёздное небо нависало над деревней как чёрноё одеяло. Сил осталось мало — встреча с Орианом вытянула все резервы, но работа в кузне, несмотря на усталость, зарядила. Я шёл домой со горьковато-приятным чувством.

И вдруг резко остановился.

Идиот.

Тихо рассмеялся, запрокинув голову — смех вышел беззвучным.

Я оставил ведро в кузне.

Быстро вернувшись, забрал единственную посудину, а также вспомнив, что закончился трут, взял немного про запас. Теперь, не раздумывая, направился вверх по склону, к колодцу. Теперь шёл иначе — не просто шёл, а слушал. Каждый скрип ветки, каждый далёкий собачий лай, каждый шорох за спиной заставлял напрягаться. Озирался, вглядываясь в густые тени между домами, пытаясь уловить движение, которого там, скорее всего, и не было.

Было абсолютно тихо и безлюдно, лишь когда проходил мимо таверны, из-за её двери вырвался пьяный гомон. Пятно мутного света от окна лежало на грязной дороге, и в нём плясали грубые тени.

Набрав полное ведро ледяной воды, поплёлся к лачуге, стараясь ступать как можно тише. Дома первым делом разжёг очаг. Дрова, что затащил сюда перед уходом, успели немного просохнуть и занялись быстро, наполнив лачугу теплом. Я перекусил остатками еды от Гуннара: твёрдой печёной картошкой и жёсткой солониной.

После еды наконец-то занялся тем, о чём мечтал все эти дни. Полностью раздевшись, встал посреди хижины и начал методично обливаться ледяной водой из ведра. Вода смывала многодневную грязь, копоть и въевшийся пот, стекая на земляной пол чёрными ручьями. Кожа горела от холода, но это было ни с чем не сравнимое ощущение чистоты.

Оставшейся водой застирал свою единственную сменную одежду и развесил сушиться на вбитых в стену гвоздях, прямо над очагом. Стало зябко — огненная Ци, истощённая после использования навыка и лихорадки, не спасала теперь от пронизывающей сырости. Завернувшись в колючее одеяло, сел у огня и начал дышать — просто вдыхать его тепло и Огненную Ци, пытаясь восполнить потерянные запасы.

Пока сидел так, погружённый в медитативное состояние, мысли начали упорядочиваться, выстраиваясь в чёткий план.

Взгляд упал на дыры в соломенной крыше, сквозь которые виднелось беззвёздное небо. Затем — на сырой земляной пол, покрытый редкими клочками грязной соломы.

Первое, нужно привести в порядок — жилище. Залатать крышу, законопатить щели в стенах, а главное — построить нормальную лежанку. Спать на земле, постоянно почёсываясь от впивающихся в кожу соломинок, было невыносимо — с этим можно обратиться к Свену. Может, кто-то из его подмастерьев возьмётся за такую простую работу? Этим нужно заняться прямо завтра.

Второе — безопасность. С завтрашнего дня нужно внимательно следить за окружением. Как в шпионских фильмах из прошлой жизни постоянно проверять, не приставили ли ко мне «хвост». Каждая тень и каждый случайный прохожий теперь под подозрением.

Третье — Ориан. Нужно зайти к нему и чётко дать понять, чтобы не смел просить плату у Гуннара. Если вздумает — я расскажу кузнецу всё. И надеялся, что после этого больше никогда не придётся видеть его змеиное лицо.

Четвёртое — моя сталь в слитках. Здесь зло и хитро улыбнулся, глядя в огонь — необходимо заглянуть к Боргу. Пусть этот мерзкий старик ответит за тот заказ, что я честно отработал. От мысли, что придётся снова разговаривать с ним, стало противно на душе, но вопросы нужно решать.

И пятое — главное — ковать, ковать и ещё раз ковать. Закончить новые мехи, выковать нормальные инструменты, а затем — приступить к оружию. Только через мастерство лежит путь к силе и независимости.

С этими мыслями плотнее завернулся в одеяло. Устроившись на колючей соломе, ещё долго ворочался, почёсываясь от впивающихся в кожу стеблей. Но в какой-то момент тело, измученное до предела, сдалось, и я погрузился в сон.

Глава 21

Проснулся не от привычного крика петуха, а от грохота деревянных ворота Оплота. Со стороны частокола доносились грубые и требовательные крики — слов разобрать невозможно, но их настойчивый тон сразу не понравился — было в них что-то чужеродное и металлическое.

Я открыл глаза и замер, лёжа во тьме своей лачуги, прислушиваясь. Послышался долгий скрип — массивные створки нехотя отворялись. Было хорошо слышно, ведь моя нора находилась у самой границы поселения.

Внутри ещё царил предрассветный мрак. Тело, на удивление, чувствовало себя отдохнувшим и бодрым — видимо, действие искусственно вызванной лихорадки прошло окончательно. Присел на соломенной лежанке, потирая глаза и тут же начиная прокручивать в голове дневной план.

В потьмах оглядел своё убогое убранство. На гвозде, вбитом в стену, висела одежда, рядом — дырявая сменка. Вряд ли стоило надеяться, что постиранное за ночь высохнет в этой сырости. Воды в ведре тоже не осталось — значит, каши не сварить — придётся доесть чёрствый кусок хлеба, который дал Гуннар — им точно не насытишься перед тяжёлым днём в кузне.

Снова разозлился на себя за эту бытовую неустроенность. События неслись с такой скоростью, что просто не было времени заняться