Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

– Меня не интересуют тайны, моя госпожа.

– Эта тайна даст тебе власть. Так же, как в свое время дала мне.

Мадам остановилась и посмотрела ей в лицо.

– Ты хочешь получить свободу, дитя? Хочешь жить так, как пожелаешь? Быть той, кем заблагорассудится? Путешествовать по миру? Любить и быть любимой?

Нестерпимо горячие слезы жгли глаза, катились по щекам. Что она оплакивает? Себя прошлую? Себя настоящую? Свой плен, который продлится до конца ее дней?

– Не будем обсуждать это, моя госпожа. Чего бы я ни хотела, это не имеет значения. Все уже решено.

– Он превратил тебя в глупую куклу, покорную его воле. Ничего нового. Точно так же он поступал и с твоими предшественницами. На мгновение я поверила в то, что ты отличаешься от остальных. Увы, я ошибалась. Забудь о том, что услышала. Иди под венец и продолжай притворяться наивной дурочкой. Но почему притворяться? Ты и вправду наивная дурочка. И прекрасно ему подходишь. Он позабавится с тобой месяца три-четыре, а потом найдет новую рыжеволосую девчонку. Вы же будете преданно ждать вашего господина в спальне, графиня. Потому что так ведут себя покорные жены.

Ее руки сжались в кулаки, она почувствовала, как от лица отхлынула кровь.

– Почему вы так жестоки? Разве вы не понимаете моего положения?

– Дура, – рассмеялась мадам. Она схватила ее за запястья и привлекла к себе. – Чужие тайны дают власть тем, кто их хранит. Темные, жуткие тайны, истории из прошлого, которые мы прячем в жутких чуланах и надеемся, что никто о них не узнает. Когда ты владеешь чужой тайной, ты владеешь чужой жизнью. Он будет принадлежать тебе целиком. Будет делать то, что ты попросишь. Будет покупать самые дорогие платья и украшения. Будет носить еду в твою постель. Будет обращаться к тебе «моя госпожа». Ты сможешь держать его в подземельях, прикованным кандалами. Сможешь пытать его храмовым серебром до тех пор, пока он не начнет молить о помощи. Отомстишь за всю боль, которую он тебе причинил – и за боль, которую испытали твои предшественницы.

– Я не хочу причинять ему боль, – ответила она тихо, но твердо. – Я хочу убить его.

При виде улыбки, которая появилась на губах мадам, у нее замерло сердце. Из величественной красавицы подруга графа на одно чудовищно длинное мгновение превратилась в уродливую старуху с потемневшей кожей, поредевшими волосами и блеклыми, глубоко запавшими глазами.

Так выглядит смерть, подумала она – и мысль эта оказалась неожиданно приятной.

– Очень хорошо, дитя. Позволь дать тебе совет. Совет женщины, которая прожила на этом свете чуть дольше твоего. – Мадам прикоснулась к ее волосам, убрала за ухо выбившуюся из прически прядь. – Если ты хочешь кого-то убить, не стоит вынимать кинжал раньше времени. Убийство начинается задолго до того, как ты наносишь последний удар. Тело – всего лишь оболочка. Врага нужно уничтожить духовно. Эмоционально. Нужно лишить его всего, что ему дорого. Сломать все, на чем зиждется смысл его бытия. Разрушить все приятные воспоминания. Растоптать в пыль его сущность.

– За что вы так его ненавидите? – шепотом спросила она.

Мадам вновь улыбнулась. На этот раз, тепло, почти нежно, так, как мать могла бы улыбаться любимой дочери.

– Когда увидишь своего нареченного за ужином, дитя мое, попроси его рассказать тебе сказку о лисах.

– О лисах?..

– Да. О двух милых лисичках, одна из которых подарила ему жизнь, а вторая любила как родного сына. – Подруга графа выдержала паузу. – И даже чуть крепче. Сегодня я не присоединюсь к вам – мне нужно дописать следующую главу. Работа не ждет.

***

К ужину накрыли на балконе большой трапезной залы. Она не опоздала, но мужчина уже ждал ее за столом. Он читал газету и время от времени делал глоток-другой из стоявшего на маленькой серебряной подставке винного бокала. В пепельнице дымилась тонкая сигара. Слуга, стоявший чуть поодаль, смиренно дожидался приказов. Главный повар замер в дверях: ему не терпелось узнать, что скажут о приготовленных для ужина блюдах. Сегодня их было не так много, но все они являли собой произведение искусства, от усыпанной зеленью рыбы, запеченной в сливочном соусе, до поджаристого картофеля с розмарином и чесноком. В повара мужчина нанимал только итальянцев и говорил, что лишь у них получается превращать самую простую еду в шедевр.

«Они едят, поют и любят так, будто завтра умрут, – говорил он, когда сотрапезники наслаждались очередным блюдом. – Полезное умение для смертных. Жаль, что многие из них прожигают свою короткую жизнь, занимаясь самыми глупыми в двух мирах вещами и подсознательно верят, что будут вечно топтать эту землю. А еще они делают восхитительное вино. Когда-нибудь мы с тобой поедем в Италию, и ты попробуешь тамошние вина… проведем часть свадебного путешествия в Тоскане». Стоит ли упоминать о том, что одна мысль о свадьбе пугала ее до безумия? Но в те дни страшный вечер был далек, и казалось, что он никогда не настанет.

Она обязательно отправится в путешествие. Побывает в Тоскане, попробовав тамошние вина. Насладится ими до последней капли. Будет пить медленно, маленькими глотками, чтобы почувствовать весь букет вкусов. И запомнит свои впечатления навсегда. Потому что нет вина слаще того, которое пьют на свободе.

– В мехах ты выглядишь королевой, любовь моя, – сказал мужчина, когда она, сняв норковое манто, опустилась на стул. – Белый будет смотреться на тебе лучше. – Он повернулся к слуге. – Вели портному купить манто из белого меха для графини, Пьер. Скажи, что она наденет его в вечер нашей свадьбы. Пусть отправится к светлым эльфам и даст столько денег, сколько они попросят. И строго-настрого запрети ему торговаться. В противном случае я прикажу замуровать его в камере в подземельях и не давать ни еды, ни воды, а через месяц приду полюбоваться на труп.

Слуга поклонился.

– Как прикажете, ваша светлость.

Мужчина налил ей вина и положил на протянутую тарелку маленький кусочек рыбы.

– А куда подевалась мадам? – спросил он. – Кажется, вы вместе гуляли в саду.

– Мадам просила передать, что не присоединится к нашему ужину, мой господин. Она хочет закончить главу нового романа.

Хозяин замка подпер голову рукой, и на его лице появилось знакомое ей выражение скуки.

– Ох уж это ее увлечение глупыми сказками. Порой мне