Зловещие топи - Виолетта Орлова

– Да, конечно. Я сделаю все, что в моих силах! – пробормотал юноша смущенно.

С этого дня жизнь Артура сделалась еще более сносной, ибо он обрел новых друзей. В шатре ему более не приходилось чувствовать страха и одиночества, так как рядом находился верный Кик, всегда готовый развеселить его очередной глупой байкой. Помимо этого, Артур много времени проводил со своим новым питомцем оленем; они подружились. Рожденный на свободе, тот сперва дичился людей, однако спустя всего неделю привык и уже с нетерпением ждал прихода хозяина. Артур играл с ним, мыл, кормил лишайником, ягодами и осокой; словом, они души не чаяли друг в друге. Их трогательная дружба изменила и самого Артура: юноша повеселел и уже не казался столь мрачным и погруженным в свои мысли, он все чаще искренне улыбался, что весьма радовало госпожу Оридиан, которая пристально наблюдала за каждым шагом своего любимца.

Вдобавок иногда Артур навещал Гассана. Сидя на ящиках при таинственном свете лучины они весело распивали традиционный армутский чай со скорпионами в меду, которых приносил Артур, а Гассан, гордо восседая в своей чалме на ящике, курил кальян и рассказывал юному другу разные поучительные притчи. После таких ночных встреч, правда, юноше было очень тяжело настроиться на рабочий лад и репетировать, ибо он весь последующий день ужасно хотел спать. Несмотря на это, он все же не желал отказываться от свиданий с другом, которые стали для него такими же необходимыми и естественными, как дыхание. Юноша частенько помогал старику в финансовом плане, а тот корил его за мотовство. Но Артуру было приятно тратить на него деньги, зная даже, что это незримо отдаляет его от возвращения домой.

Неумолимо приближался день премьеры, являвшийся для Артура весьма значимым и в некотором смысле судьбоносным, ибо от исхода спектакля зависело его возвращение домой.

За некоторое время до этого произошло одно немаловажное событие. Как-то после ужина с Оридиан юноша пребывал в особенно мрачном настроении, ибо хозяйке вдруг пришло в голову упрекнуть его в неблагодарности и плохом старании угодить ей.

«Любой бродяга на твоем месте был бы невыразимо счастлив и целовал бы мне ноги за одну только возможность, которую я подарила тебе!» – выговаривала она ему холодным тоном.

Напрямую госпожа никогда не объяснялась, предпочитая полунамеки, Артуру же не хотелось разгадывать загадки. Он и так исправно делал все, что она просила: играл в театре, участвовал в вечерних беседах и старался быть предельно вежливым и честным, почти не дерзил, однако ей, по всей видимости, нужно было нечто иное, чего он при всем желании вряд ли смог бы ей дать.

После этого ужина ему не спалось; он много думал о своих друзьях, Диане, и все мечтал, как он вновь с ними увидится. Глубокой ночью он не выдержал и поднялся на ноги; сон его как рукой сняло. В гостиной у догорающего камина свернулся клубочком верный Кик, обложившийся со всех сторон подушками. Когда Артур прошел мимо него, он вздрогнул, словно не спал и вовсе.

– Ты куда? – сонным голосом спросил он. Кик, разумеется, знал, что за хозяином имеется странная причуда по ночам уходить из Сулат-Хана. Он этого не одобрял, ибо боялся, что с Артуром случится беда. Но клипсянин прекрасно понимал, что Мир чудес относится к тем городам, в которых беда обычно происходит при свете дня, во время бодрствования, а не ночью, когда все торговцы преспокойно почивают в своих шатрах.

– Скоро приду, – сказал ему Артур, ничего не объясняя.

– Буду тебя ждать, – преданно заявил мальчик, который не представлял, как можно спокойно спать, не дождавшись прихода господина.

Между тем Артур отправился вовсе не к Гассану, а к своему оленю. Кареглазый зверь радостно поприветствовал его, хотя, признаться, он тоже не ожидал увидеть хозяина в столь поздний час.

Артур же быстро открыл загон и, взяв его за узду, уверенно повел прочь из Сулат-хана. Они довольно быстро подошли ко рву с аллигаторами. Охранники почтительно разошлись перед Артуром, разведя в сторону острые сабли; они уже давно знали о его особом положении в Сулат-хане, а также о том, что странный парень имеет любопытную привычку бродить по ночам.

Артур со своим питомцем покинули палаточные стены Мира чудес и оказались в степи: темной, бескрайней и молчаливой. Олень беспокойно зашевелил ноздрями, шумно втягивая прелый воздух степных трав. Безбрежная, необозримая как сама жизнь степь манила дикое животное, которое так и не смогло в полной мере привыкнуть к ограниченному пространству своего пусть даже роскошного загона. Рванул ветер; приветливо шевеля прошлосмраденьские колосья, он словно бы приглашал пуститься вскачь.

Артур задумчиво посмотрел в ночную даль; красивое лицо его омрачилось печалью, ибо юноша в глубине души страшился предстоящей разлуки. Клипсянин сделал бы это раньше, но все никак не отваживался на подобный шаг из-за малодушного нежелания терять нового друга. Неизвестно, что конкретно подтолкнуло его к этому решению – недавний разговор с Оридиан, либо же еще какие-то размышления, но он теперь отчетливо понимал, что должен отпустить оленя, если действительно любит его.

Ласково прикоснувшись к морде животного, Артур аккуратно снял узду и откинул ее прочь, как ненужную безделушку.

– Поспеши, мой друг. Иди скорее и не возвращайся. Никто не должен жить в неволе, – прошептал он, не удержавшись и в последний раз ласково проведя рукой по его голове.

Олень смущенно покосился на хозяина; казалось, он недоумевает, почему тот прогоняет его. Но в свободолюбивых карих глазах его тем не менее отражался неприкрытый восторг и томление перед встречей с родной стихией. Животные не должны жить в клетках, равно как и люди, даже если это очень удобные клетки. Смешно фыркнув, красивый зверь сделал один маленький шаг, затем еще. Несколько раз он нерешительно оглядывался, как бы призывая хозяина последовать за ним. Но Артур стоял неподвижно, печально улыбаясь. Он был счастлив, отпуская оленя на свободу, и одновременно несчастлив, ибо терял друга. И животное ушло туда, где была его родина. А юноша вернулся в обманчивый Мир чудес, который все не хотел выпускать его из своих чадных, прокуренных кальяном улиц. Это событие произошло ровно за два дня до премьеры. Потом случилось еще кое-что.

В ночь перед генеральной репетицией юноша вновь наведался к Гассану. Клипсянин и сам не понимал вполне, отчего он вдруг именно сегодня захотел проведать старого друга. Какое-то дурное предчувствие холодило ему сердце; и хоть он никогда не отличался