Суровая расплата. Книга 1: Тень среди лета. Предательство среди зимы - Дэниел Абрахам

оставить их позади, но они настигают меня и уничтожают то, что я успел построить. Я хотел увидеть этот город, увидеть братьев и отца. – Ота посмотрел на свои руки. – Не знаю, чего я хотел.

– Понятно, – сказал Маати и, запинаясь, как будто ему было неловко, добавил: – Но это же глупо. Без последствий не обойдется.

– Уже не обошлось.

– Будут еще.

Они снова умолкли. Им о многом надо было сказать друг другу, но оба не знали, с чего начать.

Ота нахмурился, открыл было рот и сразу закрыл.

– У меня есть сын, – сказал Маати. – У нас с Лиат есть сын. Зовут Найит. Он уже подрос, наверное, стал замечать, что девчонки не все противные. Я много лет их с Лиат не видел.

– Не знал, – только и сказал Ота.

– Откуда тебе было знать? Дай-кво сказал, что я глупец, коли решил завести семью. Сказал, раз я поэт, то мой долг – служить всему миру. Но я не отрекся от семьи и впал в немилость дая-кво. Мне давали поручения, с которыми справится любой обученный грамоте раб. Мне предоставляли одежду, кров и еду, но только на одного. Я думал о том, чтобы уйти. Сложить мантию на кровати и убежать, как убежал ты. Я много размышлял о тебе. О том, как ты выбрал свой путь в жизни, отказавшись от того, который для тебя предназначили. Мне казалось, я тоже выбрал собственный путь. Боги! Ота-кво, как же я хотел, чтобы ты был рядом… Все эти годы я хотел поговорить с тобой. Хоть с кем-нибудь.

– Мне жаль…

Маати поднял руку, не дав ему договорить.

– Мой сын… – Тут голос вдруг стал сиплым, Маати откашлялся и продолжил: – Мы с Лиат расстались. Мое низменное положение в селении поэтов не казалось ей, в отличие от меня, чем-то романтичным. И дело было не только в этом. Воспитание сына требует времени и, конечно, денег, а у меня не было ни того ни другого. Моему сыну сейчас тринадцать. Лиат зачала его до того, как мы покинули Сарайкет.

Ота словно получил внезапный удар под дых. Он испытал шок, не понимая, что с ним происходит и почему. А в следующий миг как будто волной накрыло.

Маати глянул на Оту, все понял по его лицу и кивнул:

– Знаю. Лиат призналась, что переспала с тобой, когда ты ненадолго вернулся. До смерти Хешая-кво и исчезновения Бессемянного. Думаю, она боялась, что будет только хуже, если я узнаю от других. Она все рассказала и поклялась, что сын от меня. И я поверил.

– Правда поверил?

– Конечно нет. То есть бывали дни, когда я верил. Когда он был таким маленьким, что можно удержать на одной руке, я не сомневался в том, что это мой сын. Но, даже зная, что он зачат от тебя, я все равно любил его как родного. И это было хуже всего. Ночами я лежал без сна в селении, куда не допускаются женщины и дети, в крохотной комнатке, которая вся пропиталась неодобрением тех, чье расположение я мечтал заслужить. Я понимал, что люблю его и что он не мой сын. Нет, не надо. Дай договорить. Я не мог быть ему отцом. Но что мне оставалось? Только наблюдать издали, как малыш растет и даже не догадывается, что мое сердце спрятано глубоко у него в рукаве, что оно всегда будет с ним.

Маати вытер глаза тыльной стороной кисти.

– Лиат сказала, что устала от моего нытья, и что наш мальчик достоин того, чтобы получать от жизни хоть какую-то радость, и что она тоже этого достойна. И я лишился их, как лишился уважения людей, вместе с которыми жил и работал в одном селении бок о бок. Меня изводило чувство вины – вины в том, что я потерял Лиат и мальчика, а до этого увел ее у тебя. Я постоянно думал, что она могла быть счастлива с тобой, а ты с ней. Если бы я не предал тебя тогда, в этом мире, возможно, ничто бы не нарушилось. И ты мог бы остаться. Такой была моя жизнь, пока меня не призвали и не поручили охоту на тебя.

– Понимаю, – сказал Ота.

– Мне так тебя не хватало, Ота-кя. И не было в моей жизни человека, которого бы я ненавидел столь же сильно. Я долгие годы ждал, когда же смогу сказать тебе это. Вот, сказал. А теперь ты скажи, чего от меня хочешь.

Ота собрался с духом и прямо ответил:

– Хочу, чтобы ты мне помог. Есть одна женщина. Она была моей возлюбленной, но, когда я рассказал ей… когда рассказал о моей семье, о моем прошлом, она прогнала меня. Побоялась, что наши отношения поставят под угрозу ее жизнь и жизнь тех, за кого она отвечает.

– Значит, она мудрая женщина, – произнес Маати.

– Я пришел сюда, надеясь, что ты поможешь защитить ее, – сказал Ота, и его сердце стало тяжелым и холодным, как льдина. – Наверное, я хочу слишком многого.

Маати рассмеялся, но это был глухой и безрадостный смех.

– И каким же образом я смогу ее защитить? – спросил он. – Может, мне надо убить твоих братьев? Или сказать хаю, что дай-кво приказал ее не трогать? Это не в моей власти. У меня вообще нет никакой власти, ни над чем. Мне дали шанс на искупление. Меня призвали и послали за тобой, потому что я знаю тебя в лицо. И я не смог ничего добиться, пока ты не явился в дворцовый городок и не попросил о встрече со мной.

– Пойдем вместе к моему отцу. Я отказался от клейма, но теперь приму его. Я перед всеми, кого хай призовет в свидетели, откажусь от притязаний на престол. Только не дай ему убить меня прежде, чем я это сделаю.

Маати посмотрел на Оту. Воробей вернулся, на мгновение сел на скамью между ними и снова улетел.

– Отказ от права на престол – это не шутки. Однажды ты уже отступил от правил, пересек черту, и если вернешься…

– Я не…

– Тебе не поверят. Но даже если поверят? Тебя так боятся, что предпочтут видеть мертвым.

Ота сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и уткнулся лицом в ладони. Ему казалось, что даже воздух стал густым и тяжелым. Его надежды – чистое безумие, но даже если все они рухнут, он хотя бы убережет Киян от гибели.

Да, пришло время положить этому конец. Люди не должны платить такую высокую цену только за то, что когда-то были