Катали мы ваше солнце - Евгений Юрьевич Лукин

– Иди ты… в чертоматку! – ругнулся Крима. – Я только за Ногти отвечаю!

– Ну вот и отвечал бы за Ногти! А раз, кроме тебя, на Правой никого не было – значит, что? А?! Значит, велели за Пальцами последить… А когда я тебя о том же просил, куда ты меня послал?..

– А знаешь, – неожиданно для самого себя сказал Крима. – Я почищу тебе копытца, Балбел. Почищу, отполирую… Если ты честно ответишь мне на один вопрос. Честно.

Ухмылка стала несколько застывшей.

– Ну?.. – осторожно молвил заведующий Пальцами Левой Руки.

– Мы действительно управляем Телом?

Ухмылки – как не бывало. Выпуклые глазёнки метнулись в панике. Толстячок не знал, куда бежать.

– Или только притворяемся, что управляем?.. – процедил Крима, не сводя с него пронзительного взгляда.

– Да что ж ты за придурок! – простонал Балбел. – Ты о двух головёнках, что ли? Откуда ты вообще взялся такой? Не рожает таких чертоматка!..

Крима уронил плечики.

– Ясно… – мёртвым голоском произнёс он. – Спасибо…

И опустился на коленочки с явной целью почистить копытца Балбелу. Тот отскочил.

– Ты меня ни о чём не спрашивал! – отчаянно взвизгнул он. – А я тебе ничего не отвечал! Понял? Ты понял меня, Маникюр?..

Крима стоял на коленочках и машинально водил лапками, будто и впрямь оглаживая чьи-то копытца.

* * *

Он перебирал в памяти случай за случаем – и всё совпадало. Взять хотя бы недавнюю ночную тревогу: сначала взметнулась Рука – и лишь потом прозвучала запоздалая команда Белуая. Всплыл в пушистой головёнке и первый день службы, когда Пальцы на Левой сработали сами собой, без приказа…

Единственное исключение – та давняя шалость старичков, из озорства подстроивших взмах Руки, стряхнувший Криму во Внетелесье… Однако исключение ли это? Вдруг не было никакой шалости – и Рука махнула сама?

Да запросто!

Истина с самого начала была у него перед глазёнками. Угрюмая, нагая истина, от которой впору самому прыгнуть в Бездну!

Уж лучше бы оказался правдой самоубийственный заговор начальства против Тела – нелепый, преступный, но всё-таки заговор! Его можно разгадать, с ним можно бороться. А вот представить, что ты – никто… и Менингит – никто, и сам Этерафаопе Аброн… Паразиты, обитающие на Теле и возомнившие себя его хозяевами… Или даже не возомнившие, а всего лишь старательно прикидывающиеся друг перед другом…

Зачем ты здесь, Крима? Ради чего появился на свет? Раньше у тебя сомнений по этому поводу не возникало: ради того, чтобы служить Телу! Не щадя силёнок, а если потребуется, то и самой жизни, содержать Ногти в исправности… Да, любой чёртик смертен, но он полезен, он необходим… Без него Тело остановится!

Что остаётся? Махнуть на всё лапкой, подобно Арабею, бросить свой участок на произвол судьбы (старайся, не старайся – один чёрт!) и побрести от нечего делать вдоль Спинного Хребта, зубоскаля, ёрничая и ни на мгновение не забывая, какие они тут все дураки. Или лжецы – ежели чуть поумнее…

Смута… Подумаешь, Смута…

Да! Кстати! А что тогда такое Смута? Можно, конечно, перессориться всем, передраться, но как потерять контроль над Телом, если контроля не было?

* * *

– Ты в порядке? – спросил Арабей, тревожно заглядывая в глазёнки скорчившегося на корточках Кримы.

– Ничего, – выдавил тот. – В Бездну не сигану, не бойся…

– Ну и на том спасибо… – мрачно изрёк Арабей, присаживаясь напротив.

– Зачем? – спросил Крима.

– Что зачем?

– Зачем мы притворяемся? Зачем делаем вид, что управляем? Жили бы и жили…

– У-у… – понимающе протянул Морпион. – Стало быть, и впрямь докопался… Выпытал всю Подноготную?..

– Зачем? – повторил Крима.

– А затем, друг ты мой сердечный, – назидательно молвил Арабей, – что иначе система вразнос пойдёт… Старших уважать перестанут, начальство… Чертоматка не будет знать, кого рожать…

– А Смута?

– Не понял…

– Я хочу знать, что такое Смута, – не разжимая зубёнок, упрямо проговорил Крима. – Что она такое на самом деле…

Морпион качнул обломанным рожком:

– Удивляюсь я тебе, Маникюр… Неужели мало было?

– Мало, – сказал Крима.

– Белая Горячка, – сухо сообщил Арабей. Взглянул исподлобья на озадаченного собеседника и счёл нужным пояснить: – Она же Белочка. Это и есть то, что мы в гордыне своей называем Смутой.

«Почему Белая?» – чуть было не переспросил Крима, но тут же сообразил, что наверняка по тому же самому, почему Лампочка – Синяя.

– Кстати, вот-вот по новой стрясётся, – добавил Арабей. – Шкурки-то… глянь!

И каждый покосился на свою заметно позеленевшую шёрстку.

– А штука-то вся в том, Маникюр, – задумчиво продолжал Арабей, – что Тело в Белой Горячке начинает нас видеть. Разговаривать с нами начинает.

– И ты… с ним…

– Да, – помолчав, глуховато подтвердил Арабей. – Говорил. Я в ту пору тоже, вроде тебя, только что из чертоматки вылез. Ну и попал… Ничего не понять, округа в глазёнках двоится, кривляется… Хотел начальство найти – заблудился. Кого ни встретишь – одурелые все какие-то, на копытцах не держатся, с Тела валятся. И занесло меня, Маникюр, на Правую Руку. А с неё уже на Стол…

– На что?

– Как бы это тебе объяснить?.. Твердь. Понимаешь? Твердь… Огромная. Плоская. И вот стою я на ней рядом со Стопкой…

– Рядом с чем?

Арабей укоризненно взглянул на Криму.

– Со Стопкой, – повторил он. – Стопку не знаешь?

Ах вон он о чём! Тот предмет в форме перевёрнутого копытца. В последнее время Правая Рука то и дело подавала его ко Рту, и каждый раз, когда такое случалось, со Смотровой поступало предупреждение о неблагоприятном дне.

– И вот стою я рядом со Стопкой, а сверху на меня… – Арабей зябко передёрнул плечиками. – А сверху на меня движется…

– Что?.. – шёпотом переспросил Крима. – Что движется?..

– Лицо, – сказал Арабей. – Ближе, ближе… И вдруг вижу: смотрит. В глазёнки мне смотрит! Сначала думал, почудилось… Нет. Смотрит. А потом говорит… Оглушительно так… «Чего, – говорит, – пялишься? Ты мне – до Высокой Синей Лампочки, понял?»

– Страшно было?..

– Знаешь, нет, – подумав, признался Арабей. – Я ведь тоже тогда был не в себе. «До чего?» – говорю. А оно… в смысле, Тело… подняло Указательный… «Вот до неё», – говорит…

Оба чёртика вскинули мордочки, однако круглого объекта в зените не наблюдалось. Было пасмурно, зеленовато-бурая мгла заволакивала округу.

– Как жить? – вырвалось у Кримы. – Как жить, Арабей?

Морпион помычал, подвигал мохнатыми бровками.

– Прикидывай лучше, как выжить, – уныло посоветовал он. – Если опять Белочка накроет… как-то надо будет выживать…

– А если не накроет?

– Если не накроет, тогда проще… Хотя нет. Это мне проще, а тебе… Плохо, что прикидываться ты не умеешь. – Внезапно Арабей оживился, оскалился, повеселел. – Ну вот искал ты смысл жизни… – сказал он. –