Суровая расплата. Книга 1: Тень среди лета. Предательство среди зимы - Дэниел Абрахам

Потом он надавил ладонью на грудь Баарафа и прижал его к стене.

Библиотекарь взвизгнул от боли и изумления, и Маати по его лицу понял, что он не на шутку испуган.

– Мы с тобой не друзья, – спокойно произнес поэт. – Но предлагаю не становиться врагами. Мне наша вражда только помешает, а тебя, будь уверен, уничтожит. Я здесь, чтобы выполнить поручение дая-кво, и не важно, кто станет следующим хаем Мати. Новому хаю всегда будут нужны поэты. А вот возомнившему себя умником библиотекарю всегда можно найти замену.

Баараф возмущенно сверкнул глазами и оттолкнул руку поэта.

Маати отступил и позволил ему встать.

Библиотекарь расправил смявшиеся одежды, его лицо стало мрачным. Гнев стихал, но поэт продолжал смотреть на Баарафа как на последнее ничтожество.

– Ты ничем не лучше безграмотных уличных драчунов, Маати-тя.

С этими словами Баараф принял позу прощания и с гордо поднятой головой направился к выходу из библиотеки. Из своей библиотеки.

Громко хлопнула дверь. Маати обмяк.

Да, он еще злился, но понимал, что позже придется извиниться. Не надо было поднимать руку на библиотекаря. Если бы стерпел грязные намеки, мог бы заставить Баарафа раскаяться, но не сдержался…

Маати посмотрел на разложенные на столе записи. Может, библиотекарь прав и он действительно ведет себя как малограмотный уличный драчун. Возможно, тут действительно нет смысла искать.

Оту в любом случае казнят, Данат займет место отца, а он, Маати, вернется к даю-кво. Он даже сможет утверждать, что успешно справился с поручением.

В конце концов, сейчас Ота умирает от истощения в одной из башен, и разве это не успех? А мелкая неразгаданная тайна вряд ли будет иметь какое-то значение для дая-кво.

Маати сложил записи в конверт, а конверт убрал в рукав. Здесь больше нечего делать. Он устал, он стыдится себя и почти совсем отчаялся. А за стенами библиотеки веселящийся город, который примет его с распростертыми объятиями.

Маати вспомнил Хешая-кво, сарайкетского поэта, который удерживал в своей власти андата по имени Бессемянный, которого еще звали Исторгающим Зерно Грядущего Поколения. Вспомнил и походы своего учителя в кварталы, где можно было развлекаться со шлюхами, упиваться вином и делать ставки в азартных играх. Маати не сомневался в том, что Хешаю были знакомы эти чувства.

Поэт достал из рукава книгу в коричневом кожаном переплете. Этот томик он всегда носил с собой. Открыл и в который раз оценил красивый почерк Хешая. Это была хроника и исследование всех ошибок, которые поэт допустил при пленении андата.

Маати вспомнил последние слова Бессемянного: «Он тебя простил».

От усталости и страха отяжелели ноги и руки. Маати вернул томик обратно в рукав, вернулся к столу, достал записи и снова разложил их перед собой.

Итак, все сначала. Ночь определенно будет долгой.

В дворцовом городке царило буйное, пьяное веселье – так бывает, когда люди верят, что все худшее уже позади. По сути, праздновали братоубийство, но казалось, что среди танцующих, распевающих песни и декламирующих стихи людей помнит об этом только Идаан.

Она, конечно же, вела себя так, как требовала традиция: появлялась в компаниях, в которых ее ожидали увидеть и к которым она принадлежала прежде; пила вино и чай; принимала от благородных семейств поздравления с тем, что теперь она в Доме Ваунеги; краснела от непристойных намеков на ее с Адрой интимные отношения или же отвечала не менее сальными шутками.

Да, она играла роль. О чем свидетельствовал ее макияж, в этот день особенно сложный и яркий. Конечно, любой мог подумать, что густые тени на веках и сочная темно-сливовая помада – это дань празднеству. И только сама Идаан понимала, насколько ей необходима маска.

Когда ночная свеча прогорела до серединной метки, они с Адрой в обнимку, как и положено возлюбленным, покинули дворцовый городок. Никто из видевших, как они уходят, не сомневался в том, чем намерена заняться эта парочка. И естественно, никто не осуждал: к этому времени уже половина города разбилась на пары и ускользнула с шумных улиц в поисках пустых кроватей.

Идаан с Адрой, громко смеясь и притворно покачиваясь, шли к хайским дворцам… Ко дворцу ее отца.

И только когда оказались за высокой живой изгородью, Адра поцеловал ее не напоказ. Его дыхание пахло вином, а теплая кожа – мускусом. Идаан ответила на поцелуй и в этот долгий чувственный момент была искренна.

А когда Адра отстранился и улыбнулся, она снова его возненавидела.

Празднование в залах и галереях хайского дворца шло на спад, все, от представителей самых знатных семейств до последнего огнедержца, уже носили пятна от вина или от чего-то еще на своих лучших нарядах.

К середине ночи пик разгула остался позади. Еще звучали музыка и песни, люди танцевали и беседовали, увлекали друг друга в ниши и боковые комнаты. Старики с серьезным видом рассуждали о том, кто выиграет от прихода к власти Даната. Но по всему чувствовалось, что близится время, когда город должен будет перевести дыхание от многодневных торжеств.

Идаан с Адрой направлялись в ту часть дворца, куда допускались только слуги, рабы и жены хая. Они шли не таясь, да в этом и не было нужды. Идаан провела Адру по нескольким широким лестничным маршам в южные покои дворца.

Там их встретил слуга – седой прихрамывающий старик с розовыми губами. Идаан распорядилась, чтобы их с Адрой не беспокоили ни под каким предлогом. Старик с серьезным видом изобразил позу понимания, но Идаан заметила, как у него заблестели глаза, и это ее порадовало, ведь именно о таком он и должен был подумать.

Адра растворил массивные деревянные двери, и он же закрыл их за Идаан.

– Это ведь не самые лучшие покои? – спросил он.

– Для нас – то, что надо, – ответила Идаан и, подойдя к окну, распахнула ставни.

Великая башня – тюрьма Оты Мати – тянулась к небу широкой черной полосой. Адра подошел и стал рядом с Идаан.

– Кому-то из нас надо пойти вместе с ними, – сказала она. – Если утром Выскочка еще будет жив в своей камере…

– Его там не будет, – перебил ее Адра. – Наемники отца – опытные воины. Он бы их не выбрал, если бы не был в них уверен.

– А мне не нравятся наемники, – сказала Идаан. – Если мы смогли их купить, смогут и другие.

– Они воины, а не шлюхи, – возразил Адра. – Заключили договор и выполнят его. Так они выживают.

В комнате было пять разных источников света, начиная со стеклянных коробочек со свечами и