Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Не безмозглому подлецу вроде тебя рассуждать о стратегии, – с ухмылкой заявила Айя Мадзоти.

После унижения в Гинпене, когда она позорно провалила миссию по доставке мирного договора в Крифи, Айя стала одной из самых рьяных сторонниц партии войны. В эти дни она горячо поддерживала Фиро, как если бы старалась реабилитировать себя, и Дзоми очень радовал такой поворот событий.

Джиа недовольно нахмурилась, но не стала выговаривать Айе.

– Изволь, просвети нас: изложи свое видение стратегической ситуации, – обратилась императрица к послу.

Нода Ми склонил голову:

– Разрешите приблизиться к вашему императорскому величеству.

Ропот пробежал по колоннам министров и генералов.

– На открытом собрания двора секретов не бывает, – сказала Джиа. – Говори оттуда, где сидишь, или не говори вовсе.

Нода Ми потупил взгляд:

– Слишком многие в этом зале проявляют по отношению ко мне враждебность. Хотя я всего лишь скромный посланник, однако опасаюсь расправы толпы, когда вынужден буду сказать правду, которую многие не захотят услышать.

Недовольный ропот усилился.

После минутного колебания Джиа кивнула Ноде Ми. Тот встал, подошел к основанию помоста и достал сложенный квадратик шелка. Не поднимая взгляда, он обеими руками поднял сверток из ткани над головой.

Императрица встала со своего места на краю помоста, взяла из рук посланца шелковый квадрат, развернула его и начала читать.

Нода Ми вернулся на свое место в центре зала и снова уселся в позе геюпа.

– У меня есть также сундук с подарками от пэкьу, призванными доказать искренность ее намерений. Я оставил его у дворцовой стражи.

Пока императрица читала тайное послание Ноды Ми, буквально все в Большом зале для приемов затаили дыхание. Что бы ни было написано на куске шелка, надпись была выполнена не при помощи логограмм, поскольку ткань выглядела совершенно гладкой. Собравшиеся ждали, а водяные часы между тем отмеряли минуты.

Наконец императрица сложила материю и убрала ее в рукав.

– Никакая это не стратегия, а всего лишь пустые угрозы, – заявила она тоном безмятежным, как спокойный пруд.

Нода Ми нисколько не удивился. Он изначально не верил, что угроза, изложенная на шелковой материи, подействует. Его «третий путь» был изобретен исключительно с целью погасить панику Танванаки и польстить приверженности узколобой Кутанрово духу льуку. Он не смог бы выживать в Крифи так долго, если бы постоянно не придумывал трюки, способные потрафить его господам.

Верно, варвары были сильны и жестоки, но подчас недостаточно хитроумны и изобретательны. Дабы воплотить в жизнь глубинные чаяния Кутанрово, Нода Ми старался изыскать самые действенные и изощренные способы. Предложенный им для виду план обрел поддержку как у непреклонных, этих безумных фанатиков, так и у более здравомыслящей Танванаки, и помог убедить пэкьу назначить его послом. Однако в глубине души Нода не верил, что подобная угроза сможет остановить императрицу Дара.

«Беда варваров в том, – размышлял он, – что они никогда не пытаются взглянуть на проблему глазами своего противника. С какой стати хладнокровную Джиа вдруг станет волновать судьба крестьян в Укьу-Тааса? Будь я на месте регента, меня бы это точно не впечатлило. Для нее они столь же незначительны, как сорняки!»

Нет, на уме у Ноды с самого начала было нечто совсем иное, ибо существовал также и четвертый путь.

На пару с Вирой Пином, вероломным кашима, не менее коварным и изобретательным, чем сам Нода Ми, они втайне измыслили способ убедить императрицу. Оба понимали, что Джиа принадлежит к одной с ними породе людей, движимых амбициями и желанием большего. Вира, куда лучше Ноды подкованный по части классиков ано и обращения с логограммами, помог ему довести план до совершенства. Нода в душе даже посетовал, что льуку слишком тупы, чтобы осознать, какую бесценную услугу он и Вира Пин оказали их делу.

«Может, мне удастся наконец-то кое-что изменить. Но всему свое время. Сначала нужно реализовать наш замысел».

Почти беспечно он водил руками по полу, рисуя вокруг себя кольцо. По правде сказать, встретившись взглядом с императрицей Джиа, Нода Ми впервые с начала переговоров почувствовал себя более уверенно.

– Весь народ Укьу-Тааса сплотился в едином порыве при угрозе завоевания, – провозгласил он.

Тут слово взяла Айя Мадзоти, ободренная тем, что регент не осадила ее в прошлый раз.

– Этот «народ Укьу-Тааса», о котором ты говоришь, состоит по большей части из местных жителей, вынужденных служить ненавистным захватчикам. Знаешь, что пишет в книге «Искусство войны» моя мать – маршал Гин Мадзоти? «Один доброволец стоит троих рекрутов, а один рекрут – десяти рабов». Как можете вы вообразить, что способны победить императора Монадэту с его армией из добровольцев, боевой дух которых нарастает, словно цунами?

Нода Ми наклонился вперед и сделал быстрый взмах руками, снова очертив круг:

– С последней нашей встречи, принцесса, прошло много времени. Вам известно, что некогда мы с вашей матерью были близкими друзьями? Признаться, я часто сожалел, что Гин не примкнула ко мне и Дору Солофи, когда у нее еще была такая возможность. Если бы маршал Мадзоти более ясно понимала собственное стратегическое положение, ей не пришлось бы претерпеть столь…

– Не смей произносить имя моей матери! – возмущенно выкрикнула Айя Мадзоти и сделала по направлению к нему несколько шагов, сжав кулаки.

Нода Ми был повинен как в опале ее родительницы (Гин Мадзоти впала в немилость, когда он и Дору Солофи укрылись у нее после неудавшегося восстания), так и в ее гибели в заливе Затин, ведь именно Нода своим предательством нанес ей удар в спину. Молодой женщине с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не убить этого человека на месте.

Подобно Кого Йелу, Дзоми с нарастающей тревогой слушала речи посланника.

«Что написано на том куске ткани, который он показал императрице?»

Пустая похвальба Ноды Ми насчет обороноспособности Неосвобожденного Дара имела мало смысла в военном отношении, а вот неожиданный намек на историю с Гин Мадзоти – это уже совсем другое дело. Общеизвестно, что маршал всегда смотрела в сторону Фиро, считая его лучшим кандидатом на трон, и Джиа была убеждена, что наиболее могущественные военачальники Дара готовы поднять мятеж, – это всего лишь вопрос времени. Упомянув сейчас про Гин, Нода намекал на сложную историю отношений между Джиа и Фиро и на их взаимные подозрения. Дзоми пристально, не мигая, вглядывалась в посланца.

«Какую именно игру ведет этот тип?»

Нода Ми не выказал никакого страха при приближении Айи. Более того, он был явно доволен, что спровоцировал ее. Он откинулся назад и начал снова