Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

она, оглянувшись на Паука, – но я, проявив трусость, оба раза предоставила сие Его Высокопреосвященству. Вот этот рундук… полагаю, у вас он называется так?.. с красным знаком сложения посреди дверцы. Носилки хранятся в нем?

– Ага, так и есть, – ответил сзади Паук.

Майтера Мята, развернувшись, направила на него иглострел.

– Подними руки, Паук. Ты – мой пленник.

Паук в изумлении вытаращил глаза.

– Возможно, он видит нас – тут я ни в чем быть уверена не могу. Подними же руки! Подними повыше, не то он убьет тебя!

Едва Паук поднял руки, дверца рундука распахнулась, и выступивший наружу солдат, лязгнув стальными каблуками, отсалютовал майтере Мяте поднятым вертикально ружьем.

– Нет, ты не сержант Песок, – отметила майтера Мята. – Как тебя зовут?

– Рядовой Шихта, твое превосходительство!

– Благодарю тебя. В комнате за дверью лежит убитый. Насколько я понимаю, убил его ты?

– Так точно, твое превосходительство!

– Возьми у этого человека полимер и оберни его… то есть убитого, лежащего за дверью. Оберни полимером тело убитого. Я покажу, куда его отнести.

Шихта вновь отсалютовал ей ружьем.

– Так ты с самого начала знала, что он здесь? – подал голос Паук.

Внезапно ослабшая от невероятного облегчения, майтера Мята отрицательно покачала головой.

– Хотелось бы мне вправду быть… не знаю даже, как выразиться… настолько богоподобной. Люди уверены, будто я в самом деле… но это же вовсе не так! Тут нужно думать и думать…

Сделав паузу, она бросила взгляд в дверной проем, на Шихту, присевшего возле мертвого тела Аплодонта.

– Я же постоянно советовалась обо всем с Бизоном и тем капитаном… и зачастую обнаруживала, что они понимают задачу гораздо лучше, чем я. Полагаю, спрашивать, рассказал ли ты о Бизоне всю правду, теперь уже бесполезно… а руки ты, думаю, вполне можешь опустить.

Судя по выражению лица, Пауку тоже сделалось гораздо легче на сердце.

– Ага, точно так. Но как ты догадалась, что он там, внутри?

– По земле на лопате. Точнее, по лезвию лопаты, перепачканному свежей землей. Разве ты ничего не заметил?

Паук покачал головой.

– Готово, твое превосходительство! – доложил Шихта из караулки.

– Прекрасно. Паук, тебе лучше пойти впереди и снова поднять руки. Он, видишь ли, не один. Тебя давным-давно могли бы застать врасплох, но, видимо, опасались, как бы ты не убил нас с Его Высокопреосвященством.

Голову майтеры Мяты переполнили сотни мыслей.

– Кроме того, следуя позади нас, ты можешь решить, что долг перед советником Потто призывает тебя бежать. Тогда этот солдат откроет огонь…

– И попаду, – закончил за нее Шихта. – Промахи я даю редко.

В доказательство он легонько хлопнул по спине укутанное в полимер тело Аплодонта, переброшенное через левое плечо.

– Ну чтоб дверь-то открыть, руку опустить можно?

– Разумеется, – ответила майтера Мята.

– Ясное дело, – поддержал ее Шихта.

– Следует объяснить, – продолжила майтера Мята, как только все трое вышли из караулки, – что не далее как в сфингицу, на следующий день после спасения нашего кальда, я имела разговор с сержантом рядового Шихты. Зовут его Песок, и он перешел на нашу сторону, на сторону кальда, со всем своим взводом… вернее, с остатками взвода, так как несколько его солдат погибли в бою с талосом.

– Понимаю, каково ему…

– Не сомневаюсь, Паук. Война придумана не тобой, и не мной, и не сержантом Песком. Но я собиралась сказать, что после этого наш кальд, я, сам сержант Песок, генералиссимо Оозик и генерал Саба начали совещаться, как лучше использовать Шихту и остальных. Горстку солдат, оказавшихся в нашем распоряжении. Надолго дискуссия не затянулась, поскольку ответ все нашли вполне очевидным. Солдаты знают эти подземелья, а мы – нет, хотя наш кальд и провел здесь какое-то время. К тому же здесь, под землей, они могут встретиться с другими солдатами и привлечь их на нашу сторону. Таким образом, наибольшую пользу они принесут, будучи снова отправлены сюда, дабы разведать расположение вражеских сил и при случае пополнить свои ряды.

– Ладно, но как ты по земле на лопате смогла догадаться, что он там?

– Я же сказала: земля была совсем свежей. До сих пор несколько влажной. Тогда я заинтересовалась последним из захоронений, прочла на бумажке дату и выяснила, что последняя могила выкопана довольно давно. Таким образом, лопатой воспользовался кто-то другой. Прежде всего мне подумалось, что в тупике закопано так называемое «ухо» или еще что-либо в этом роде. Но у Песка, насколько мне известно, таковых не имелось…

Умолкнув, майтера Мята прислушалась к отзвукам их шагов.

– А дальше? – поторопил ее Паук.

– Со временем мне сделалось ясно: та задняя комната – место намного лучшее. Несомненно, столь проницательный солдат, как Песок, должен был предвидеть, что мы остановимся там подкрепиться и посоветоваться, и, разумеется, пожелал бы узнать, о чем у нас пойдет разговор: ты ведь вполне мог бы сказать нечто для него ценное. Действительно, стоило нам войти, я начала задавать вопросы… словом, как бы там ни было, Песок приказал Шихте укрыться и слушать, а покинув караулку, мы направились сюда.

Казалось, путь к тупику завершился необычайно быстро. Один за другим все трое миновали громадную железную дверь, и Ремора уставился на Шихту, вытаращив глаза.

– Все в порядке, Твое Высокопреосвященство! – успокоила его майтера Мята. – Мы спасены, а Паук – наш пленник!

Земля вокруг Реморы вздыбилась, брызнула в стороны, выпуская на волю еще двух солдат.

IX

Частица Паса

Взойдя на крылечко древней обители авгура при мантейоне на Кирпичной улице, Чистик забарабанил в дверь рукоятью иглострела. Наковальня за его спиной смущенно – пожалуй, так виновато, тихонько мог бы кашлянуть кролик либо белка – откашлялся. Позади зашушукались меж собою их спутники и спутницы, общим числом двадцать два.

Чистик забарабанил в дверь снова.

– Он там, боец, – объявил Молот. – Внутри точно кто-то да есть. Я его слышу.

– А я – нет, – заметил Чистик, – хотя на уши не жалуюсь.

– Однако слух у тебя не так остр. Патера, может, я дверь выбью, а?

– Ни в коем случае! Чистик, сын мой, позволь-ка мне.

Чистик устало шагнул в сторону от дверей.

– Ладно, патера. Думаешь, будто умеешь стучаться лучше меня – валяй, действуй.

– Уверен, сын мой, мой стук окажется нисколько не действеннее твоего. Если уж на то пошло, даже менее… однако благодаря силе разума я, может статься, чего-либо и добьюсь.

– Патера – самый башковитый из био, – сообщил Молот сопровождающим, – самый башковитый био на весь Круговорот.

Спутники встрепенулись, придвинулись ближе, заглядывая ему за спину.

Наковальня расправил плечи, выпрямился во весь свой отнюдь не внушительный рост.

– Благословляю сию обитель Наисвященнейшим Именем Паса, Отца Богов, во имя коего мы пришли сюда! Благословляю ее столь же священным именем Супруги Его, Достославной Эхидны, а равно и именами Сыновей их и Дщерей, отныне и вовеки, а особо – именем старшей из чад их, Сциллы, Заступницы и Покровительницы Священного Нашего Града, Вирона, и моей лично!

– Движение прекратили, патера. Затаились, – громогласным сценическим шепотом сообщил Молот, склонившись к его уху.

Наковальня вновь набрал в грудь побольше воздуха.

– Патера Тушкан!