Формула огня - Джек из тени

class="p1">Я обернулся на тихий голос. Это был главный медик, старик по имени Ганс, прошедший не одну войну. Он стоял на коленях возле одного из рыцарей и делал ему перевязку.

— Этот будет жить, — коротко доложил он. — Нога раздроблена, но артерия цела. Повезло засранцу!

Я кивнул, не испытывая ничего. Хорошо. Одним меньше. Мысленно я уже составил список тех, кого нужно будет представить к награде. Посмертно, других вариантов считай не было.

Мы подошли к самому подножию твари. Здесь месиво из тел было особенно густым. Это были те, кто принял на себя первый, самый страшный удар. Я увидел останки её коня. Точнее, то, что от него осталось. Зрелище было таким, что даже мои закалённые бойцы отвернулись.

— Здесь, — сказал я, указывая на груду тел. — Она упала где-то здесь. Осторожно.

Мы начали разбирать завал. Это отвратительная работа, тела уже начали коченеть, их приходилось буквально отдирать друг от друга. Вот молодой оруженосец с распоротым животом. Вот эльф, которому рыцарский меч вошёл прямо в глазницу. Вот ещё один рыцарь, без головы.

Я работал вместе со всеми, голыми руками, не чувствуя ни брезгливости, ни отвращения. Все эмоции выгорели, остался только холодный, звенящий вакуум и одна-единственная мысль, стучащая в висках, как молот: «Найди её. Просто найди».

— Командир… — голос Эрика был напряжённым. Он указывал на что-то под телом огромного, убитого эльфа. — Смотрите.

Я подошёл. Из-под чёрного доспеха, из-под горы мяса, торчал край чего-то серебряного. Это был наплечник, и на нём я разглядел знакомую гравировку, герб дома Вальдемар, воющий волк на фоне башни.

Моё дыхание перехватило.

— Аккуратно, — прошептал я. — Уберите его.

Два моих бойца, кряхтя, ухватились за тело эльфа и с трудом оттащили его в сторону.

Под ним, в кровавой, грязной луже, лежала она.

Элизабет лежала на боку, свернувшись, как будто пытаясь защититься. Её великолепный, сделанный на заказ доспех был смят и изуродован. Нагрудник треснул, на шлеме была огромная вмятина. Одна нога была довольно сильно повреждены. Серебро доспеха было забрызгано кровью и её, и чужой. Она не двигалась.

Я опустился на колени рядом с ней, протянув руку, и мои пальцы, дрожа, коснулись забрала её шлема. Оно было холодным, как лёд. Я боялся его поднять. Боялся увидеть то, что под ним.

— Жива? — шёпот Эрика прозвучал, как выстрел.

Я не ответил. Я не знал.

Собрав всю свою волю в кулак, я нашёл защёлку и с усилием поднял забрало.

Её лицо было бледным, почти прозрачным. Губы были синими. По виску стекала струйка крови, смешиваясь с грязью. Глаза были закрыты. Но…

Я увидел это. Едва заметное, слабое движение её груди под проломленным нагрудником. Она дышала.

— Жива! — заорал я, и мой голос сорвался. — Ганс! Сюда! Немедленно!

Старый медик, который уже был рядом, оттолкнул меня и опустился на колени. Его узловатые, опытные пальцы забегали по её телу. Он осторожно разрезал ремни на её доспехе, прощупывал пульс на шее, приоткрывал веко, заглядывая в зрачок.

— Пульс слабый, — бормотал он себе под нос, работая быстро и сосредоточенно. — Дыхание поверхностное. Похоже, тяжёлое сотрясение. Левая нога… не страшно, починим. Ребра… как минимум три сломаны, одно, похоже, давит на лёгкое. Чёрт…

Он достал из своей сумки ампулу с какой-то мутной жидкостью и шприц.

— Обезболивающее, но её нужно срочно в лазарет. Прямо сейчас, но любое движение может её убить. Носилки!

Мои «Ястребы», которые до этого стояли, как истуканы, пришли в движение. Они развернули носилки, подстелили под них плащи.

— Осторожно, — командовал Ганс. — Я беру под голову. Выза плечи, следующие за ноги. На счёт три. Раз… два… три!

Мы подняли моё супругу, она была почти невесомой для нас. Я смотрел на безжизненное лицо, на кровь на её волосах, и победа, которую мы одержали, казалась мне самым страшным поражением в моей жизни. Я обрушил на врага гору. Я уничтожил их армию. Я переломил ход войны. Но я не смог защитить её.

— Она выживет? — спросил я Ганса, когда мы медленно, шаг за шагом, понесли её прочь из этого ада. Мой голос был едва слышен.

Старый медик посмотрел на меня своими выцветшими, уставшими глазами.

— Шансы есть, магистр. Она крепкая, воля к жизни у неё, как у волка. Но следующие несколько часов будут решающими. Всё в руках богов…

Он отвернулся, снова склонившись над ней, что-то проверяя. А я шёл рядом, глядя на её лицо, и понимал, что старик не прав. Всё было не в руках богов. Всё было в моих руках. Я заварил эту кашу. Я принёс в этот мир войну нового типа. И я заплатил за это её кровью.

Мы вышли из зоны самого страшного побоища. Вокруг уже суетились похоронные команды, собирая наших павших. Я увидел Урсулу, наша валькирия стояла, опёршись на свои топоры, вся в крови с ног до головы. На её теле было несколько свежих, глубоких ран, но она, казалось, их не замечала. Она смотрела на носилки, на которых мы несли Элизабет.

Урсула ничего не сказала, просто подошла и молча пошла рядом с нами. В её глазах, обычно горевших яростью, сейчас было что-то другое. Уважение. И… сочувствие. Она, как никто другой, понимала, что такое цена победы.

Глава 6

Ночь была длинной, как предсмертная агония. Я не спал ни минуты, просидев на камне у входа в шатёр Ганса, пока оттуда доносились приглушённые стоны, тихие команды старого лекаря и лязг инструментов. Каждый этот звук был пыткой, ввинчивался в мозг, и я ничего не мог сделать, только сидеть, слушать и смотреть, как на востоке медленно, неохотно бледнеет небо. Где-то там, в этом кровавом мареве, рождался новый день. День моей величайшей победы, который ощущался как самое страшное поражение. Утром, когда Ганс наконец вышел из шатра, бледный, как полотно, и, не глядя на меня, бросил короткое: «Стабильна. Будет жить», я не почувствовал облегчения. Одна проблема решена, впереди были тысячи других.

Военный совет собрали в моём командном шатре. Атмосфера в нём была густой, удушливой, как в склепе. Пахло немытыми телами, страхом, дешёвым вином, которым пытались заглушить этот страх, и той самой въевшейся в одежду гарью от погребальных костров. Выжившие генералы и аристократы сидели вокруг грубо сколоченного стола, и их лица под тусклым светом масляной лампы были похожи на посмертные маски. Генерал