Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

Залват опустился на топчан напротив. Сказал таким тоном, какого требовала учтивая беседа:

– У меня к тебе предложение. Ты расскажешь мне всё о себе – кто ты, где учился чародейству и как попал в орден, откуда узнал про дахмарзу… А я, если сочту твою историю достойной, замолвлю о тебе слово перед эмиром, да будут благословенны его годы, и, возможно, тогда тебя не повесят.

Лазар сипло рассмеялся. От этого грудь закололо – не слишком помогал обезболивающий морок, насланный этим лекарем-колдуном.

Залват выгнул бровь.

– Что тебя веселит?

Лазару стало невыносимо забавно от мысли: наверняка он был потрёпанным и страшным, как каторжник. Если он и сохранил в тюрьме остатки своего скромного башильерского очарования, то точно растерял их в бою, и сейчас сидел – в шрамах и кровоподтёках, перекошенный, как горбун, из-за того, что ему стянули за спиной единственную руку. И рядом был этот человек, хозяин богатых покоев, – он пах масляными духами, а из-под полов его одежд выглядывали острые носки узорных туфель. И он просил у Лазара его историю, точно тот был красавицей из хал-азарских сказок, чьи речи могли выкупить помилование.

А ещё Лазар оценил, как ловко ему ничего не обещали. «Если сочту». «Возможно, не повесят». Но он был слишком устал и зол на себя, чтобы принимать правила игры.

– Я здесь не для твоего развлечения. – Осклабился. – Пусть обо мне рассказывают те, кто меня схватил. Тебе и их историй хватит.

Стражник за спиной Лазара выругался и потянулся к его плечу.

По губам Залвата скользнула лёгкая улыбка.

– Нет-нет, оставь его. – Хитро сверкнул глазами. – Что я слышу: ты говоришь с самодовольством? Может, я ещё должен тебя бояться?

Лазар поднял на него тяжёлый взгляд. Глупый, бахвалистый, лощёный человек!.. Лазар так долго скрывал от всех свои способности и так губительна была горечь его нынешнего поражения, что он признал: да, он хотел, чтобы его боялись.

Цепочка на вывернутой руке приглушала чародейскую силу, но всё же Лазару требовались кандалы помощнее. Заклятия, может, ловко и не совьёшь, зато…

Он резко завалился набок, переваливаясь через подлокотник топчана. Стражник даже не успел чиркнуть кинжалом, когда Лазар уже вывернулся волком. Руку-лапу обожгло болью, точно кожу разом стянуло, – однако теперь на ковре лежала лопнувшая цепочка из чёрного железа.

Боль, боль, боль. Что ему – в первый раз, что ли?

Лазар зарычал. Пусть помучаются напоследок! Да, и у его оборотничьего тела были увечья, и вдобавок он сейчас ранен – но всё равно сможет порвать парочку сухожилий, прежде чем его окончательно утихомирят.

Ближайший к нему стражник выругался, вытянул кривую саблю… Второй сделал шаг вперёд, и Лазар предупредительно клацнул зубами. Он уже предвкушал, как пропорет шаровары на его голени, но услышал другой рык.

Не свой.

Чужой.

С топчана спрыгнул тигр. Ловко приземлился на мягкие лапы, лениво махнул хвостом.

Ну да Тайные Люди, подумал Лазар. Что сегодня за день такой… Не может же настолько во всём не везти: почему-то он даже не предположил, что лекарь-вельможа превратится в хищника опаснее и крупнее его самого.

Даже в нынешнем состоянии Лазар понял: этот чародей превосходно владеет своей оборотничьей формой. Он проворно напрыгнул на Лазара, заставляя того перекатиться чуть ли не к верху брюхом, – и от удара вернуться в человеческое тело.

Тигриный рык перешёл в мягкий грудной смех.

– Очаровательно, – заключил Залват, тоже превратившись. – Нет-нет, не надо его трогать.

Лазар перевернулся на живот. Опёрся ладонью о ковёр и неуклюже постарался сесть. Стражники тут же оказались рядом – но, как и было велено, бить не стали.

Остроносые туфли Залвата оказались почти на уровне его глаз.

– Если ты хочешь погибнуть, – проговорил он удивлённо, – кто я такой, чтобы мешать этому?

Лазар всё же умудрился приподняться. Правда, встать на ноги оказалось непосильной задачей – так и остался сидеть, грузно упираясь рукой в пол.

Он угрюмо глянул на Залвата, но ничего не ответил.

– Однако, – продолжил Залват, – историю своей жизни ты мне всё равно должен.

Лазар обтёр разбитое лицо.

– Да какое тебе дело до моей жизни?

Залват сощурился.

– Я учёный, – ответил он с достоинством. – Собирать знания – моя работа.

Лазар медленно посмотрел на стражников. На него вдруг навалилась страшная усталость, и теперь не хотелось ни драться, ни грубить.

– Ладно. – Лазар втянул воздух. Залват мельком кивнул стражникам, и те, тут же подхватив Лазара с пола, бросили его на топчан; глаз с него не спускали. Залват же, напротив, выглядел обманчиво-расслабленным.

Он вытащил из-за пояса колокольчик и позвонил. Должно быть, подозвал слугу.

– Всё же ты беглый пленник, – объяснил Залват, – так что пока я не предложу тебе ни вина, ни кофе. Только воду.

Лазар легко бы выпил и яд.

Кто-то появился в дверях. Залват бросил отрывистую фразу, которую Лазар не разобрал, и вскоре в комнату шмыгнул мальчик с подносом. Он оставил на кофейном столике прозрачный кувшин и несколько пиал и выскользнул вон. А Залват тем временем тихо переговорил со стражниками: это Лазар тоже не разобрал – он не всегда мог понимать каждое слово на хал-азарском.

Кувшин сам по себе наполнил одну из пиал, и та подплыла к Лазару по воздуху – чудо из восточных сказок. Лазар стиснул её грязными пальцами.

– Так что же. – Залват опять сел на топчан напротив и улыбнулся тонкой кошачьей улыбкой. Словно учтивый хозяин, он первым отпил из своей пиалы. – Я слушаю.

Лазар равнодушно посмотрел на дребезжащую водную гладь. Осознал, до чего же пересохло у него в горле, и одним махом опустошил пиалу. Даже если его решили отравить, что с того? Хуже не будет.

С чего ему начать свой рассказ? Его называют Лазаром или Лале, но ни одно из этих имён не было дано ему при рождении. Ему почти двадцать пять лет. Он из страны, название которой в Хал-Азаре никто не может выговорить; нет, он не иофатец.

И так – слово за слово – он начал выкладывать всю свою жизнь незнакомому хал-азарскому лекарю. В какой-то момент Залват отправил стражников бдить у дверей – то ли окончательно убедился, что Лазар не представляет для него угрозы, то ли подумал, что могучих северных чародеев лучше обсуждать с глазу на глаз.

Он принял монашество. Он привёл на костёр Айше из Хургитана. Он остановил карательный мор. Он превратил себя в дахмарзу.

Лазар осознал, что никому ещё не рассказывал о себе столько, – он говорил и говорил, и под окном,