Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

Поделились лодки на три отряда, один из них чуть поодаль заскользил, на глубину хорошую вышел. Им в порт надобно, там их люди ждут, они укажут, что жечь, кого резать.

Руди и тут договорился. Всего пять лодок, в каждой по двенадцать человек.

Много?

Вовсе даже не много, в порту народ решительный, и моряки привыкли за ножи хвататься, за палаши, и махать ими умеют, и стража портовая тоже стоять, затылок чесать, не станет.

Даже как один склад загорится, уже суматоха начнется, шум, гам, а им-то не один поджечь надо – с десяток. И кораблей несколько.

Так что вовсе не много это – пять лодок, в самый раз придется!

Чего не учел Руди…

О чем знала лишь Добряна, которая сейчас стояла, опустив руки в ледяную воду Ладоги-реки, шептала тихо, просила на помощь прийти…

Не как слуг просила, хоть и могла приневолить. Как друзей.

И они откликнулись.

Один рыцарь ощутил неправильное покачивание лодки. Не от волны, а… словно задела она что-то?

Плавник какой? Дерево, в воде плывущее?

Или?..

Мигом вспомнились все детские страхи, все ужасы, о которых матушка вечером у очага рассказывала: рыцарь в прибрежном городке вырос, наслушался и о морском черте, и о чудовищах подводных, и об утопленниках… Вот-вот протянутся из-под воды склизкие зеленые пальцы, ухватятся за борт, мертвяк из воды выглянет…

Этого не случилось.

Только лодку еще раз шатнуло. Более основательно.

И еще одну.

И третью.

А четвертую и шатать не стало. Просто ударило что-то темное, большое в борт, и она опрокинулась. Черпнула воду, высыпала в реку рыцарей – холодна весной вода Ладоги.

Обожгла, ровно снег, а снизу что-то страшное наплывает, тянет за ноги, под воду тащит… Да и не тянуло б – не выплыть никому. Они же все в одежде кожаной, в кольчугах, хоть и легких, а все же и металл, и поддоспешник кожаный, и поножи, и наручи, враз не скинешь, в плащах, сверху накинутых, – пока хоть одну вещь сбросишь, три раза утонуть успеешь.

Кто пытался к другим лодкам подплыть, кто свою за борта схватил, ночь криками наполнилась, шумом – тут уж не до секретности.

Только мелькнули в воде стремительные тени, ударили тараном, вдвоем…

И еще одна лодка опрокинулась.

Замешкались рыцари, не ждали они такого, и это еще двух лодок им стоило. Последнюю добили, когда та к берегу метнулась, прямо по своим, кто в воде еще плавал, с пути людей отбрасывая, веслами по головам, по рукам. А только это вода, это Ладога, она и широкая, и глубокая, и, опять же, лодка это! Ты ее поди разверни поперек течения да удержи на воде – сомам только удобнее было ладью опрокидывать!

Да, это были сомы.

Ладога им нравилась, они тут испокон веков жили на дне, под корягами, в глубоких омутах. Пестовали свое потомство, отъедались, длину набирали… Самый малый из них длиной был четыре метра, да и весил соответственно[116].

Не так много их пришло, но и не так мало. Крупных, тех, что более двух метров длиной, патриархов своего рода – девять штук. Они лодки и опрокидывали, и рыцарей под воду утягивали легко.

Но и прочая мелочь не дремала.

Мелочь?

А много ты навоюешь с полуметровой рыбиной? В воде? На глубине? Когда она тебя даже не кусает, не рвет – не получится у сома такое, она просто хватает тебя за ногу – и тянет. Вниз.

На дно.

И у сома это отлично получается.

Один за одним рыцари скрывались под водой. Они до конца сражались за свою жизнь, они старались биться, плыть, достать клинком хотя бы кого-то – и несколько сомов действительно получили раны. Но… Темнота. Ночь, глубина, ледяная вода, тяжелая одежда и оружие…

У кого-то сводило судорогой руки и ноги. Прихватывало сердце – это тоже случается в ледяной воде. Захлебывались, пытались вынырнуть – и не могли, ровно жидкий лед заливался в уши, в глотку. Холодна вода в марте месяце…

Не выплыл никто.

На берегу Ладоги сидела усталая донельзя волхва. Сидела, пока не начала сползать в реку, и один из воинов Божедара подхватил ее на руки, понес в рощу.

– Все ли хорошо, государыня?

– До порта никто не доплыл.

На большее сил у Добряны не хватило уж. Ей теперь отдыхать, силы долго восстанавливать. Но те лодки, которые в порт шли, сомы потопили.

Их бы и на другие натравить, да где ж столько сомов-то найти? И так много сил потрачено было, чтобы их из Великого Нево позвать, чтобы задачу объяснить, приглядеть, сами-то по себе сомы не стали бы всех топить. А тут постарались.

Кто-то из рыцарей может всплыть ниже по течению.

А кого-то утащат сомы под корягу, сожрут потихоньку, они тухлятину любят, они падальщики. Будет им с чего далее расти.

А и то, сколько кораблей на том озере тонуло – сказать страшно. Было на чем сомикам откормиться, вырасти, вкус почувствовать[117].

Добряна их позвала, и сомы пришли на помощь и получат свою оплату.

А теперь она будет долго-долго отдыхать. И только к вечеру узнает, чем все закончилось, раньше ей очнуться не удастся.

Добряна выпила ключевой воды, откинулась на свое ложе и прикрыла глаза.

Спать.

Теперь только спать, все, что могла, старая волхва сделала. Ах, только бы этого было достаточно!

* * *

– Стой! Кто идет?!

Илья коня остановил, себя назвал. Пригляделся:

– Сенька, ты?

– Илюха? С кем это ты?

– Сень, пропусти, прошу. Очень надо, и быстро.

Кого другого Семен не пропустил бы. А Илья…

Знал он Илюху, сына боярского, с детства знал. Дети – они ж со всеми играют, и с детьми кожевников, стражников, да хоть бы и золотарей – неважно. И у них своя ватажка была, и ребятам с соседней улицы они ходили носы разбивать.

Это уж потом кто боярином стал, кто стражником. Но память детская осталась, крепкая. Так что махнул Семен рукой и рогатку оттаскивать принялся.

Другие стражники помогли.

Оно, конечно, не положено, и возмутиться можно, и не пустить. А нужно ли?

Вот он, боярич, знакомый, вроде как не чванится, не дерет нос, попросил честь по чести, Сеньке рубль серебряный протянул.

– Сень, ты сейчас пошли кого из ребят, пусть погреться купят. А мы с тобой на днях посидим, по чарке выпьем. Жена у меня первенку родила…

– Ишь