Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

Любава, остаток разума теряя. Жаль только, что сообразительность не делась никуда, оглядела она комнату взглядом острым да и приметила пару капель крови у потайного входа.

И открыла его.

– Туда! Туда они ушли…

В потайной ход кинулись рыцари, за ними Любава полетела, на Федора она даже и взгляда лишнего не бросила, да и к чему?

Сын ее?

Не просто сын, а планы ее на трон Россы, на власть, на деньги, почести, все прочее, что корона несет с собой, право казнить и миловать, изгаляться над людьми, как ей пожелается, самодурствовать и своевольничать. Не Федору ж ее останавливать!

Ему дай игрушку какую, он в нее играть и будет… та же Устька! Все с нее наперекосяк пошло, своими руками удавит Любава эту гадину!

Не сына она жалела и оплакивала, планы свои загубленные. И мстить не за Федора будет. Сейчас-то и убьет она Бориса… Ан не все потеряно будет! Объявлено, что Ксюха беременна, что Устька беременна… Ну так в родах и умрут негодяйки, а ребенка Любава сама воспитает! Надобно только Устьку поймать! Ксюха-то точно не беременна…

Ничего, не уйдешь, мерзавка! На глазах у тебя Борьку прикончу, сердце ему сама из груди вырву! А ты любоваться будешь… НЕНАВИЖУ!!!

* * *

Две дружины резались – только звон стоял.

И рыцари Ордена – противник серьезный, но и дружину себе Божедар подобрал не из последних, те с кем только переведаться не успели! И с кочевниками, и с таежным народом, и с жителями далекой страны Катай, и с разбойниками резались, и пиратов ловили…

Всякое было.

Рыцарям более привычно было иное.

Когда на коне да с копьем, со щитом на врага летишь, конно и оружно, и враг сразу боится, потому что свою смерть видит. На коне рыцарь практически непобедим.

Но и без коня рыцари себя в обиду не дадут. Умеют они и пешими воевать, и всяко.

И оружие у них хорошее, и доспехи, пусть и не полный доспех сейчас на каждом – кольчуга, поножи да наручи, шлема нет даже, но и того достаточно умелому воину.

И жизни они свои продавали дорого.

А только и Божедар на оружие для своих людей не скупился, и готов был он врага встретить. А вот рыцари не готовы.

Они-то пришли сюда перерезать беззащитных… Ладно, может, и было бы небольшое сопротивление, случись, как они хотели, но большая часть россов полегла бы сонными, после ведьмина колдовства. Так бы, сонными, их и взяли в ножи.

Они наткнулись на сильное и умелое сопротивление. И бой затягивался.

Руди видел это. И… не питал напрасных надежд.

Истерман был неглуп, чем ему грозит поражение, знал, а потому смотрел внимательно. Нет-нет, не принимал участие сам, он не воин. Был когда-то, да и сейчас не оплошает в схватке, к примеру, не даст себя зарезать сразу же. Но тягаться с опытными и умелыми вояками? Лезть в схватку двух волков?

Такое пусть кому другому достанется. Руди мог оценить незнакомых вояк и понимал – они не хуже рыцарей, может, даже лучше в чем-то.

И схватки в тесноте, в помещении для них привычны.

Для рыцарей – не вполне. Они себя в палатах чувствуют неловко, а вот их противники – ни капельки.

Вот двое рыцарей нападают на одного и того же врага. Кажется, сейчас они его просто сметут, а нет! Мужчина вьется, ровно змеей, принимает один клинок на небольшой круглый щит, второй не отбивает, отводит в сторону, под его прикрытием бьет ногой – и следует крик рыцаря. Ногу ему, кажется, не сломали, но… удар, да по голени, – это отнюдь не трепетная ласка. А пока этот припал на ногу и не соперник хотя бы на пару секунд, воин занимается вторым. Бьет снова подло, в бедро, каким-то незнакомым ударом, и кажется, ломает кость…

Это описывается долго, а на деле занимает, может, десятую долю минуты.

Руди оценил выучку незнакомцев, пару минут подумал – посмотрел, как режут рыцарей Ордена, и пришел к печальному выводу.

Их убьют.

Им просто не выдержать, не выстоять… Сколько врагов заберет с собой отряд магистра де Тура?

Может, три десятка. Может, четыре… Только вот и сам магистр мертв уже, а воин, его одолевший, сейчас с тремя рубится, и КАК!

Ровно со щенятами какими!

И рубится, и побеждает, и видно сразу, что ему это не в тягость, не в усталость, он и один тут всех прикончит и пиво пить пойдет… Да что ж за кошмар такой?!

Откуда он взялся?!

Коловрат на груди у Божедара блеснул, и Руди того хватило. С лихвой.

Волхвы?

А кто ж еще может, кому еще надобно… кто б тут вмешался?! Только эти твари…

А ежели и кто из волхвов тут? Тогда… Тут Руди холодным потом и облился. Тогда спасать надобно, что еще получится! К примеру, Любаву. И Федьку!

Ежели они живы будут, остальное все исправить можно, так или иначе, но ежели нет… Убьют Любаву – Федька вразнос пойдет, до сих пор он себя сдерживать не умеет. Может, и не получится у него никогда, все ж ритуальный ребенок…

Да-да, и про ритуал Руди знал, и сам поучаствовал, и вообще его это сын. Он бы и без ритуала кого сделать мог, да вот беда – Любава бесплодна оказалась. Плата такая за чернокнижие, и не обойдешь ее, не перепрыгнешь.

Отмолить можно было, ну так Любава на это никогда не пошла бы – и натура не та, и характер не тот, и смирение… она и слова-то такого не ведала!

Убьют Федьку – тогда вообще всему их плану конец.

Всему.

Руди встряхнулся, бросил прощальный взгляд на свалку, которая кипела в Сердоликовой палате, и выбежал за дверь. Ему Любаву найти было надобно.

Спасать, спасать то, что можно еще спасти! Уводить корабли, дать весточку магистру Эваринолу, что-то придумать, договориться… Борис?

А ежели и правда его – того? Убили?

Но Руди на это не слишком надеялся. Волхвы – такие… волхвы! Ни убавить, ни отбавить. Коли де Тура засада ждала, наверняка волхвы государю все объяснили, а Борис не Федька, у него и ума и решительности достанет с лихвой. И сам засаду подстроить мог…

Почему чужаки?

А, и это Руди тоже понял.

Поди, узнай, кто там Любаве помогает, кто упредить мог бы… Могли! Еще как могли, а когда не упредили Данаэльса, стало быть, сами не ведали ничего. Нашел государь на стороне кого-то, привел потихоньку, вот и