Худший корабль во флоте - Скайлер Рамирез

Чего бы я только не отдал сейчас за прыжковый двигатель, но конструкторы «Персефоны» не удосужились установить его на такой маленький корабль. Его приходилось перебрасывать между системами, пристыковав к более крупному судну.

Она нахмурилась, и я увидел, как неуверенность снова проступает на ее лице. Но она продолжила:

— Нет, сэр… то есть, да, сэр. Но если мы подадим полную мощность на двигатель и обойдем все предохранители без крыльчатки, это создаст обратную связь и довольно мощный взрыв.

— Хорошо, — сказал я, стараясь не выдать сомнения в голосе. — Поясните, коммандер.

— Взрыв может получиться такой силы, что разнесет тот вражеский корабль.

Я покачал головой. Идея и впрямь была дурацкой. А жаль.

— И такой силы, что убьет нас. Кроме того, этот эсминец ни за что не подпустит нас так близко, чтобы ему хотя бы краску поцарапало, неважно, насколько мощный взрыв мы устроим.

— А что если есть способ заставить их подойти ближе? — я увидел, как ее лицо посуровело в ответ на мой вызов. Молодец. По крайней мере, мой талант выводить людей из себя сослужил добрую службу перед самой смертью.

— Хорошо, я слушаю. Как мы это сделаем? — теперь мне стало искренне любопытно, хотя я все еще был почти уверен, что план дурацкий. Но мы уже отбросили все хорошие и даже сносно-хорошие планы. Так что остались только дурацкие.

— А что если они подумают, что у нас на борту есть что-то, что стоит заполучить, сэр?

Я задумался, рассматривая это с разных сторон. На секунду мой мозг вернулся к старым схемам, к тем временам, когда я действительно был хорошим капитаном. До всех этих убийств и пьянства. Но это продлилось лишь несколько мгновений и ничего не дало. Я вздохнул.

— Есть идеи, как это провернуть? — спросил я ее.

— Э-э, нет, сэр, — смущенно ответила она.

— Что ж, — сказал я. Может, я смогу хотя бы укрепить ее уверенность в себе, даже если сам план — мусор. — Попытка хорошая. Но…

— Королевский Крест! — внезапно воскликнула она, прервав то, что наверняка было бы моей неубедительной попыткой утешить ее в неудаче. Теперь у моего старпома был восторженный взгляд широко раскрытых глаз, и она обвела нас всех так, будто сказанное ею должно было иметь очевидные последствия.

Вероятно, так и было, но я ничего не понял. «Королевский Крест» — так называлась небольшая группа элитных разведчиков, которых Его Величество использовал по всему королевству для решения самых щекотливых проблем. Но я сомневался, что хоть один из них когда-либо счел нужным даже приблизиться к Герсону.

— Поясните, коммандер, — снова приказал я.

— А что если враг подумает, что мы везем жизненно важные разведданные, которые они хотят заполучить?

Я не был уверен, к чему она клонит, поэтому молчал, наблюдая, как в ее голове вращаются шестеренки.

Она заговорила быстрее:

— Что если они подумают, что у нас на борту агент Королевского Креста? Они захотят захватить этого агента, а не убивать. Агентов Королевского Креста всего горстка, и каждый из них имеет доступ к высшему уровню военных планов и секретов Прометея.

— Верно, — сказал я, все еще не понимая. — Но как нам убедить их, что у нас на борту агент Королевского Креста, если они даже не разговаривают с нами? К тому же, агент Королевского Креста никогда не позволит себя захватить. Они скорее убьют себя.

— Вот именно! — выкрикнула Лин, так сильно ударив ладонью по консоли связи, что я удивился, как она ее не сломала. Та выглядела так, будто ее чинили и латали уже столько раз, как и всю «Персефону», что я поражался, как она вообще выдерживает обычное использование, не говоря уже о таком откровенном нападении.

— Королевский Крест, — продолжила она, — не позволил бы себя захватить. Они бы самоуничтожили корабль. Что мы и собираемся сделать.

Теперь у меня закружилась голова. Все это походило на замкнутый круг; мы вернулись к той же проблеме: как подпустить врага достаточно близко, прежде чем он нас уничтожит, чтобы наше самоуничтожение принесло хоть какую-то пользу, возможно, повредив их.

К счастью, Лин решила проигнорировать мой растерянный вид и продолжила говорить:

— Если мы как-то сможем показать врагу, что планируем взорвать себя, это может заставить их подумать, что мы хотим что-то от них скрыть.

— Не знаю, — впервые подал голос Ингбар, умудряясь звучать так же скучающе, как и всегда. — Для них было бы огромным логическим скачком увидеть в нашем самоуничтожении признак того, что у нас на борту агент Королевского Креста.

— Не если мы передадим «Предсмертный Клич», — с усмешкой сказала Лин.

Тишина. Я бы назвал ее ошеломленной, но для меня это была скорее растерянная тишина. Пока не перестала быть таковой, когда огонек в моем мозгу наконец-то затеплился.

— А ведь это может сработать, — пробормотал я. «Предсмертный Клич» Королевского Креста был легендой. Я даже не был уверен, что он существует на самом деле. Но, по слухам, когда агент Королевского Креста был на пороге смерти, он передавал очень специфическое сообщение, которое служило двум целям. Во-первых, оно сообщало врагу, кого они одолели, как знак уважения. Во-вторых, оно сообщало врагу, что им самим осталось жить недолго. Потому что, опять же, по слухам, «Предсмертный Клич» был также сигналом для всех остальных агентов Королевского Креста выследить и уничтожить того, кто убил их брата или сестру.

Даже будь у нас на борту агент Королевского Креста, «Предсмертный Клич» не сработал бы, пока все наши каналы связи глушились. Но если враг оставлял глушение ровно настолько, чтобы прослушивать наши попытки связаться, даже если они отказывались отвечать, это могло сработать. При условии, конечно, что коратанцы тоже слышали слухи о «Предсмертном Кличе». В этом плане было слишком много «если».

— Итак, — медленно произнес я, — мы передаем «Предсмертный Клич», а затем делаем вид, что собираемся взорвать корабль, что должно быть довольно просто, потому что мы действительно это планируем. И надеемся, что они на это купятся, выведут нас из строя и возьмут на абордаж, вместо того чтобы просто уничтожить и покончить с этим?

— Так точно, сэр! — снова почти выкрикнула Лин в порыве энтузиазма. Она была полной противоположностью той женщины, что вела себя как побитая собака в коридоре с Джейкобсом и которая