Худший корабль во флоте - Скайлер Рамирез

последние несколько часов молча дулась на мостике. И внезапно я прозрел: я увидел, что именно делало Лин таким великолепным офицером до того, что бы там ни случилось, что оборвало ее карьеру… и мельком разглядел, кем она могла бы стать снова, если бы ей дали шанс. И я мог сказать, что она думает в том же направлении. Было странно приятно видеть, как расцветает ее уверенность.

— И когда они подберутся достаточно близко для абордажа, мы взорвем корабль и утащим их за собой? — спросил я.

Несмотря на ее энтузиазм, это был не просто дурацкий план, это был по-настоящему идиотский план. Но при этом единственный, который я сегодня услышал и который мог сработать. Впрочем, для идиотского корабля и его идиотского капитана идиотский план, пожалуй, был в самый раз.

— Но как мы взорвем корабль, если они нас уже обезвредят? — возразил Ингбар. По его голосу было ясно, что план ему совсем не нравится. Но вопрос был резонный. — И как мы покинем корабль до взрыва так, чтобы они не заметили спасательные капсулы?

Еще один очень резонный вопрос, если только Лин не была такой же самоубийцей, как я временами.

Я посмотрел на своего старпома, чтобы увидеть, как она ответит. Она широко улыбалась.

— Ну же, капитан, лейтенант, вы же не ждете, что я все придумаю в одиночку?

Видя, какой могла бы быть Джессика Лин, я еще сильнее возненавидел Джессапа и Джейкобса за то, что они у нее отняли, и с горечью подумал о том, что бы там ни случилось на «Ордни», что пустило под откос ее карьеру. Не менее важно было и то, что ее энтузиазм зажег во мне что-то, о чем я последние полгода изо всех сил пытался забыть.

— Позовите сюда О’Мэлли, — сказал я. — Возможно, придется кричать.

Глава 15

Не так, как я это планировал

Знаете, как бывает: когда красивая девушка счастлива, она становится еще прекраснее? Что ж, Лин сейчас была просто сногсшибательна. С тех пор как я ступил на борт «Персефоны» всего несколько дней назад, я ни разу не видел ее счастливой, а теперь она была практически в эйфории. Ей это шло.

С моей небольшой подачи О’Мэлли дополнил наш план еще одной деталью. Он предположил, что если мы перенаправим всю энергию реактора на резервные батареи, то сможем накопить достаточно заряда, чтобы в нужный момент перегрузить ионные двигатели, даже если сам реактор будет выведен из строя.

Итак, первая проблема — как взорвать наш корабль и эсминец Коратаса — была в основном решена. А решение второй проблемы — как незаметно покинуть корабль до взрыва — на удивление пришло от Ингбара.

Мы все как-то упустили из виду, что «Персефона», при всех ее недостатках и слабостях, все-таки была военным кораблем. В открытом бою с любым другим военным кораблем у нее не было бы ни шанса, спору нет, но в ее ракетных отсеках имелись ракеты. Идея Ингбара была проста: дать бортовой залп по вражескому эсминцу. Враг с легкостью собьет ракеты, но это может создать достаточно отвлекающего шума и сенсорных помех, чтобы скрыть запуск наших спасательных капсул.

Единственная проблема заключалась в том, что кто-то должен был остаться. Корабль не мог уничтожить себя сам, а если мы его не уничтожим, то не сможем повредить или уничтожить корабль Коратаса, и тот с легкостью найдет и выследит наши спасательные капсулы.

Возможно, это была самая простая проблема из всех. Останусь я. Как единственный массовый убийца на корабле и как его капитан, это было единственно верным решением. Однако я удивил самого себя. При всем моем самобичевании и даже искреннем желании покончить со всем за последние полгода, я обнаружил, что не это было причиной, по которой я с готовностью вызвался остаться. На самом деле, я почувствовал странную меланхолию при мысли о своей надвигающейся смерти.

Нет, настоящая и удивительная причина, по которой я так легко согласился пойти на дно вместе со своим кораблем, заключалась не в том, что я мог умереть. Скорее, глядя на Лин, О’Мэлли, Есаян, Стивенса и даже Ингбара, я почти с досадой осознал, что на самом деле хочу, чтобы жили они. Странное прозрение для того, кто убил более пятисот невинных, — быть готовым отдать свою жизнь ради пяти человек, которых я знал всего несколько дней.

На самом деле, единственным моим настоящим сожалением было то, что я не мог оставить Джейкобса на корабле вместе с собой. Он, вероятно, нашел бы способ испортить весь план, если бы я попытался.

Что не означало, что я не собирался ничего предпринять насчет этого человека. Пока Лин и другие офицеры прорабатывали детали плана — даже у Стивенса нашлось несколько умеренно полезных предложений, — я с помощью импланта составил записку своему бывшему тестю. Олифант, может, и был людоедом без единого положительного качества, но он был адмиралом, принесшим присягу флоту Его Величества. В моей записке излагалась ситуация с Джейкобсом и Лин, а также причастность Джессапа — из примечаний к моим приказам я узнал, что этот подонок все еще жив и командует эсминцем в системе Линфорд. К записке я прикрепил видеодоказательства из журналов Джессапа. Я до сих пор не знал, зачем этот человек записывал эти встречи, и, честно говоря, не хотел знать. Я мог лишь надеяться, что этого доказательства будет достаточно, чтобы упрятать Джессапа и Джейкобса за решетку на очень долгий срок и уберечь саму Лин от последствий.

Я загрузил записку в память двух спасательных капсул с инструкциями по автоадресации, чтобы она достигла кого-нибудь в штабе флота и, надеюсь, была переправлена отцу-кретину Карлы.

Теперь оставалось только ждать. У нас было двадцать минут до того, как враг войдет в зону поражения, и нам нужно было все рассчитать с точностью до секунды. Если мы слишком рано подадим признаки самоуничтожения и передадим «Предсмертный Клич», у капитана Коратаса будет время все обдумать и понять, насколько маловероятно, что агент Королевского Креста путешествует на такой развалюхе, как «Фальшивка». Если мы передадим его слишком поздно, эсминец уже выпустит по нам свои смертоносные ракеты, и мы будем мертвы.

Прошло восемнадцать минут — одновременно самые долгие и самые короткие восемнадцать минут в моей жизни. Затем последние две минуты превратились в настоящую лихорадку.

— Передавайте сообщение, — скомандовал я, и Лин нажала одну кнопку на своей консоли. Мы уже