Мёд горьких трав - Диана Ва-Шаль

Пахло смолой. Райан стоял чуть поодаль, в тени высоких колонн. Наблюдал. Он смутно помнил, как завершилось официальное прощание. Теперь лишь близкие смогут поговорить с Дэвидом, и уже в полночь дух его поднимется через окно-колодец в объятия Богини Матери, а тело на рассвете будет перенесено в крипту. Райан видел, как пришли облаченные в белое Дамир и Ирэн. Прибыла Ина – малыш Морис остался с Терезой, – и приехали Шонни с Милдредом. Когда вечер на улице начал густеть, в двери ворвался запыхавшийся Рэм. Семья безмолвно обернулась к бледному кронпринцу, а он, не замечая никого, приблизился к телу Дэвида.

Райан не разобрал слов Рэма, но в речи его точно мешались ругательства и стенания. Внезапное острое чувство – будто чужой среди этой боли. Не сразу Райан заметил и то, что вслед за Рэмом в храм вошли несколько горгоновцев – видимо и привезших оперативно кронприца в столицу, – среди них был и Дэниел Беннет, и Томас Легран, и Нил Коин. И все они накинули себе на плечи белую ткань. Военные остались позади, и лишь командир – после кивка Дамира, – позволил себе приблизиться. Он положил руку на плечо Рэма. Горгоновский командир и кронпринц подняли с лица Дэвида саван.

Райан отвернулся. Слышал, как ткань вернули на прежнее место, но вновь обернуться не решался. Шатало изнутри.

Может, Небеса после этого обернутся спиной?

А затем раздался свист колес. Краем глаза Райан увидел, как распахнулись двери – он даже успел заметить падающий мотоцикл, колеса которого продолжали бешено крутиться; с него буквально спрыгнули, – и как в храм влетела Азалина. Девушка сорвала с себя шлем на ходу, отбрасывая его в сторону и почти бегом направляясь к алтарю. Возмутительно? Остановить? Но Дамир подал знак, чтобы не мешали.

Макензи не видела никого. И, кажется, ей было плевать даже на монаршую семью. Девушка остановилась у самого алтаря, между расступившимися Рэмом и Дэниелом.

Пара секунд паузы. Затем она потянулась к савану, но Беннет перехватил ее руку:

– Азалина, не нужно.

Не высказанное "не оставляй такой его образ в памяти; не запоминай его мертвым, не запоминай его обезображенным".

Но Макензи резким движением высвободила руку и одернула саван.

Райан не смотрел на Дэвида, но не мог отвести взгляда от переменившегося лица Азалины. Опустошение. Безжизненность. Она не заплакала. Только задрожала. На секунду показалось, будто Макензи стала лишь призраком, который вот-вот растворится. Девушка несколько долгих мгновений смотрела на Дэвида. Затем взяла его руку, поцеловала ладонь. Еще один поцелуй – в лоб. Она не отпускала его руки. До последнего не отпускала. Тяжело, точно каменела, покрыла принца серебристой тканью вновь. Не глянув ни на опустившего глаза Беннета, ни на пошатывающегося Рэма, сошла со ступеней алтаря. Еще немного и рухнет. Ей навстречу прохромал Дамир, и Азалина впервые взглянула на Главнокомандующего – но не было страха в ее лице; она не поклонилась, не выказала никакой эмоции, точно не осознавала, кого видит перед собой, – а тот, вместо любой реакции, которую ожидал Райан, внезапно взял Макензи за руку и вложил что-то небольшое в ее ладонь. Райан узнал брелок. Ключи от автопарка Дэва. И еще что-то… Кольцо. Серебряный перстень с розовым овальным камнем, который Дэвид носил не снимая лет с семнадцати. Дамир не смог ничего сказать. Но коснулся губами макушки Азалины и, опустив голову, вновь удалился на свое место.

Горгоновцы пробыли в храме до полуночи. Отдалившись, слушали песни После Небесного и держали в руках курящиеся скрутки полыни. Семья Вессель оставалась у тела Дэвида до рассвета. Когда солнце коснулось горизонта, когда свет пробился сквозь тьму, обнимая мрак, Рэм на своих руках перенес тело брата в крипту. Дэв был одет в свой любимый синий мундир с меховой отделкой. На пальцах его – золотые кольца. Платиновые часы на запястье.

И на лице Дэвида застыл покой. Больше пут на нем не было.

***

–…даже исполнитель не найден. Говорю же, сделано чисто; слепая зона, удачный промежуток времени, полное отсутствие всяких свидетелей, – Лэйтер потушил сигарету о широкое стекло пепельницы. – Пять дней прошло, Райан. Жнецы бы уже давно нашли.

– И что мне Рэму сказать? – отрешенно спросил Вессель, стоя у окна и глядя на поднимающееся над городом солнце. Обернулся к Уиллу, продолжая держать руки сцепленными за спиной. – Или полагаешь, что твоих слов достаточно?

Жнец выпил чашечку эспрессо залпом, скривился:

– Жандармерия делает всё возможное. Отчетность я подготовлю к вечеру.

– К обеду, Уильям. Все бумаги должны быть у меня на столе к обеду. И поименный список тех, кто ведет расследование, – Райан вновь отвернулся. – Продолжай курировать и сообщать о каждом этапе. Я должен быть в курсе.

– Да не волнуйся ты…

Вессель круто обернулся, бросив на Лэйтера гневный взгляд; Уилл тут же замолчал, поднялся, покорно поклонившись и ответив негромкое "Да, конечно. Будет исполнено".

Жнец вышел из кабинета, оставив Райана наедине с собственными мыслями. Последние дни полны тревожного молчания, которое, казалось, накрыло весь город. Каждый раз, когда Райан закрывал глаза, перед ним вставало лицо Дэвида. Грузно. Шонни все дни не покидала квартиры. Милдред, насколько было ведомо Райану, тоже. Серьезные перемены коснулись самих монархов: убийство сына для Главнокомандующего стало невыносимым ударом, и Дамир оказался на следующий же день в больнице. Состояние его нормализовали (насколько то было возможно), но оно оставалось стабильно тяжелым. Его обязанности перешли к Рэму – старший сын возложил на плечи роль наместника.

Райан снова посмотрел в окно, пытаясь унять нараставшее давление в висках. Город тихо просыпался. Вессель знал, что не мог позволить себе слабости, но страх и неопределенность забирали последние остатки уверенности. Необходимо взглянуть на вещи под другим углом.

Что было точно известно? Дэвид всю ночь играл в казино. Ему компанию составлял Милдред, который уехал часа в четыре утра. Сам Дэв покинул заведение около шести.

Вдох полной грудью. Медленный выдох.

Райан круто обернулся, подхватил мундир с высокой спинки стула и спешно покинул кабинет. Не более чем через пятнадцать минут молодой мужчина уже взбегал по мраморной лестнице Резиденции Трех, словно светившейся под прямыми солнечными лучами. Гвардейцы склонили головы в приветствии. Райан миновал центральное здание, выскочил во внутренний двор, где росли старые раскидистые деревья. Мраморные колонны, обрамлявшие дорожку, указывали путь к центру площадки – там высилась статуя обезличенных Трех. Оросители шумели, опрыскивая идеальный зеленый газон, и Райан краем глаза заметил несколько мелких белых цветочков. Покори. А затем сорвался быстрее вперед – в приёмные комнаты Главнокомандующего. Рэм не покидал их