Наследник Воли - Александр Горин

— Ваше благородие! — выпалил он, задыхаясь и хватая ртом воздух. — Тайная Канцелярия! За вами!

Глава 9

Я кивнул, анализируя ситуацию. Он юркнул в боковой проход, а я продолжил спускаться, замедляя шаг. Бежать нельзя. Бегство — это признание вины. Признание того, что мне есть что скрывать.

Так. Тайная Канцелярия. Инквизиторы Разума, следящие за соблюдением Ментального Регламента и имеющие право на «чистку» сознания. Что это за чистка мне пояснений не требовалось. Уж лучше умереть.

Их пси-конструкты явно зафиксировали мою чужеродную ментальную архитектуру и мои приемы, которые не вписываются в их «Волеведение». Будет допрос. Они, как охотники, почуяли дичь.

Значит, моя задача не стать дичью.

Моя задача стать серой мышью. Испуганным юнцом, который случайно разбудил в себе дар и теперь сам напуган до смерти.

Легенда должна быть безупречной. Никакой силы, никакой воли. Только страх и растерянность.

Решение принято. Тактика: полное подчинение. Маска: «Ярослав-пустота». Сохранять «Безмолвный шаг» на минимальном уровне, чтобы скрыть глубину, но не настолько, чтобы выглядеть подозрительно. Отвечать прямо, но с дрожью в голосе. Дрожь — хорошее прикрытие для ментального напряжения.

Я вошел в прихожую, намеренно ссутулив плечи и опустив взгляд. Я позволил рукам слегка дрожать. Я был идеальным изображением напуганного мальчика, столкнувшегося с непонятной и грозной силой.

В прихожей царило напряжение.

Григорий Вячеславович, бледный, но с прямой спиной, стоял лицом к лицу с тремя инквизиторами в мундирах стального цвета. Коллективное ментальное поле гостей давило на сознание своим безразличным, неумолимым порядком. От них передавалось стойкое ощущение — сопротивление бесполезно: они здесь закон, суд и палач в одном лице.

— …совершенно не понимаю, в чем может заключаться претензия, — говорил отец, и в его голосе я уловил тщательно скрываемую тревогу. — Стычка между братьями — дело внутрисемейное.

Так. На улице минимум двое, трое здесь. Пятеро оперативников для двух дворянских отпрысков. Чрезмерно. Значит, подозревают не просто в нарушении Регламента, их пси-конструкты зафиксировали мои всплески воли.

— Нарушение Ментального Регламента не является внутрисемейным делом, барон, — холодно парировал инквизитор в центре. Его взгляд скользнул по мне, когда я появился на лестнице. — Особенно когда фиксируется нестандартная активность.

— У нас есть… родственник, который служит в Канцелярии, — попытался надавить отец, видимо, имея в виду Глеба Багрецова. — Уверен, мы можем уладить это без лишнего шума.

— Служба родственника не отменяет процедуру, — инквизитор оставался непоколебим. Его ментальное поле было гладким и непроницаемым, как лед. — Ярослав и Владимир Нестеровы должны проследовать с нами для дачи показаний. Немедленно.

Так и есть. Допрос. Снизить уровень Безшумного шага до минимума, увести ядро сознания. Играть роль.

В этот момент с верхнего этажа, едва перебирая ноги, начал спускаться Владимир. Его лицо было белым как полотно, а глаза метались от отца к инквизиторам.

Владимир… Идеальная мишень для давления. Сломают за пять минут и его показания станут основанием для полноценной чистки. Если его заберут тоже, то мое положение осложнится. Крайне осложнится.

— Что происходит? — спросил он сильно встревоженным голосом.

— Вас обоих просят явиться в Канцелярию для выяснения обстоятельств инцидента, — инквизитор посмотрел на нас по очереди. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. — Прошу проследовать.

Владимир замер, его глаза округлились от ужаса. Он беспомощно посмотрел на отца, потом на меня. В его взгляде читался немой вопрос и животный страх перед неизвестностью. Он был готов плакать, цепляться за что угодно, лишь бы не идти с ними.

Отец сжал кулаки, но понимал, что сопротивление бесполезно. Он лишь кивнул, и в его глазах читалось горькое осознание собственного бессилия.

Двое инквизиторов отвели Владимира в сторону. Ко мне подошел старший, со шрамом.

— Ты со мной, — коротко бросил он и жестом указал на дверь.

Меня вели к карете, и я чувствовал на себе тяжелый взгляд отца, стоявшего на пороге своего дома.

Карета тронулась с места, отъезжая от особняка, чей унылый фасад скрылся в темноте. Я сидел на жёстком кожаном сиденье, спиной к лошадям, и наблюдал за двумя инквизиторами. Напротив меня устроились старший и молодой, а рядом со мной, прижимаясь к стенке, сидел Владимир. От него исходила такая сильная дрожь, что ее можно было почувствовать через общее сиденье. Его дыхание было прерывистым, пальцы судорожно впились в колени.

Я закрыл глаза, делая вид, что дрожу не меньше брата, а на самом деле выстраивал защиту.

«Безмолвный шаг» работал на минимуме, делая мое ментальное присутствие призрачным, едва заметным фоном и в тоже время маскируя само применение этой техники.

Я полностью нырнул в воспоминания прежнего Ярослава и усиленно погружался в роль напуганного юноши, случайно разбудившего в себе дар и теперь горько жалеющего об этом. Роль должна была быть правдоподобной, с легкой дрожью в голосе, с неуверенными ответами.

Рядом с Владимиром, настоящая паника которого была почти осязаемой, моя наигранная тревога выглядела совершенно естественно.

Внезапно в сознании вспыхнул образ Лады. Ее серебристые волосы, спокойный взгляд, тихий голос. Если бы я был частью семьи Багрецовых, то такого не случилось бы. Я был бы с ней, их род защитил бы меня.

Стоп!

Я чуть не сжал кулаки, пытаясь выдавить из сознания эти мысли. Откуда они? Как я вообще мог прийти к таким выводам? Странно. Очень странно. Так, это позже. Не отвлекаться. Углубить легенду.

Карета выехала с Тихой улицы, и за ее маленьким зарешеченным окном поплыли убогие домишки Серебрянической слободы. Тусклый свет редких фонарей выхватывал из темноты кривые заборы, лужи и закрытие лавки.

Старший инквизитор, сидевший напротив, не сводил с меня холодных серых глаз. Его ментальное поле показывало абсолютную готовность к насилию без тени эмоций. Шрам над его бровью казался еще глубже в полумраке кареты.

Молодой, сидевший рядом, нервно постукивал пальцами по рукояти кинжала. Его щека подергивалась, а эмпатический фон выдавал смесь страха перед напарником и жгучего желания доказать свою состоятельность. Он старался выглядеть суровым, но получалось у него это плохо.

Анализ ситуации: бегство нецелесообразно и крайне рискованно. Даже если бы мне удалось нейтрализовать этих двоих… Мысль пронеслась молнией: резкий ментальный импульс техникой Молот в солнечное сплетение старшего, одновременно физический удар в гортань молодому. Захват оружия, прорыв через дверцу…

Но это самоубийство. Снаружи трое всадников, возница. Все — тренированные маги. Радиус поражения слишком велик. Даже если прорваться — меня будут разыскивать как опасного преступника. Легенда будет уничтожена. Доступ к архивам Багрецовых, к знаниям, к Ладе — особенно к Ладе…