Дракстрём - Агсин Атум

как никогда весел и счастлив, что даже развязал рот снующего в страхе Ульвхрафну, который просил о пощаде, называя капитана уже погибшим, что он найдёт свою погибель уже скоро, но Бьёрна мало волновали речи старика, ведь он наслаждался хлестким ливнем, ледяным ветром, пугающими молниями и оглушающими громовыми раскатами.

Море Чудовищ тогда поглотило несколько драккаров, обглодав косточки добрых моряков. Среди них был и один из кораблей, отплывших вместе с «Ормульвом» от берегов Фреирваля, именуемый как «Скеггифри». Таким оказалось истинное лицо чудовища. Бури здесь были самым частым явлением и даже не в сезон, бушуя и создавая водовороты, море забирало в пучину всё больше добычи, чем могли бы награбить сами морские разбойники. Но это не могло остановить мореходов Брюггенгфальма и лишить их энтузиазма на покорение страны Торриланд, берега которой должны будут показаться, как только они преодолеют самое опасное море. Волны его были черны, а глубина бездонна. Что хранит это таинственное место вряд ли бы мог сказать даже сам Ульвхрафн, который после пережитой бури вовсе перестал что-то говорить, подобно своим старым соплеменникам, видимо сойдя с ума окончательно, так сильно побледнев, что можно было подумать, что он более нежилец.

На пути стоял во всей своей красе остров Эйболли, а рядом с ним неподалёку соседствовал и тот самый Эйколль. Оба острова могли бы называться близнецами и по размеру и по внешнему пейзажу, разве что Эйколль казался много мрачнее своего собрата. Эскадре пришлось сделать небольшую остановку у берегов Эйболли, дабы почтить памятью погибших и рассчитать возможность дальнейшего плавания на север, потому как точного расстояния до Торриланда никто из ныне живущих не знал.

Совершив высадку, моряки как можно быстро разбили лагерь, дабы капитаны смогли провести свой совет. Эйболли полностью состоял из угольно-чёрных скал, на его поверхности нельзя было обнаружить хоть какую-нибудь растительность. Остров полностью на всём своём протяжении представлял собой самое настоящее опустошение. Спасённые танудуны от вселяемого ужаса отказывались вступать на земли этого Покинутого острова, который они нарекали не иначе как Проклятым.

Ёрмунд также вместе с отцом остался на драккаре, подсчитывать провизию. Рогенда была без попечительства Ротмира, потому юноша мог легко наладить с ней хоть какой-нибудь контакт, но всё же не осмелился, решив заниматься делами.

– Эйколль ждёт меня, я это чувствую, – бормотал Алвис, проверяя ящик за ящиком, бочку за бочкой – Там живёт змей, там он оставил для меня что-то очень важное. Я это точно знаю, недаром всё это, сынок! Ох, недаром!

– Что мог тебе оставить змей, отец? – поддерживал беседу Ёрмунд, бросая кратковременные взгляды на Рогенду, которая, как и прежде, оставалась связанной.

– Ох, сынок! – продолжал Алвис – Знал бы я ещё тогда, наверняка бы уже забрал своё! Но воля богов предрешила всё совершенно иначе, и соседний остров подарил мне твою дорогую матушку!

– Какой же он соседний, отец? – удивлялся Ёрмунд – Мы проплыли практически весь день, до Эйваля ты не смог бы пройти вплавь.

– Ох, Ёрмунд, – вздыхал Алвис, улыбаясь – Чего только не совершишь, когда впадаешь в жуткую панику. Ты не верил мне, когда я рассказывал о змее, не веришь и теперь, но придёт время, и ты точно всё поймёшь!

Ёрмунд после сказанного обратил свой взор теперь в сторону старика Ульвхрафна, чтобы может вдруг найти ответы на вопросы в его еле движимых болотных глазах, которые казались не моргали, но предсказатель точно потерял рассудок и более не занимался пророчествами, молчаливо восседая рядом с двумя такими же своими бледными и белобородыми соплеменниками. Видимо, он окончил свою миссию в этом мире. А обративши взгляд на Рогенду, та будто бы была готова ответить на насущные вопросы юноши, пронзив своим магическим взглядом Ёрмунда насквозь, но и здесь молодой воин посчитал просто отвести взгляд в сторону, смолчав о беспокоивших его помыслах.

Тем временем на острове капитанский совет слишком затягивался, отчего Ёрмунд начинал частенько посматривать вглубь мрачного берега, где на его непроглядной плоти расположились крохотные огоньки кострищ товарищей. Вступать на остров он не желал, не потому что страшился его бесконечной тьмы, а потому что не хотел оставлять Рогенду без своего заинтересованного присмотра. Юноше хотелось освободить девушку, но делать этого пока что не следовало, но он точно знал, что рано или поздно это будет совершено и наверняка ему не сможет возразить ни один из моряков. Ротмир возможно освободит её несколько раньше, но сейчас, судя по всему, он вовсе не спешил с этим делом, оттого желание Ёрмунда только возрастало.

По истечению ещё целого часа в лагере начинало возникать некое беспокойство, которое затем возросло в небывалый переполох. Всё началось с одного лишь случайного взгляда воина по имени Унглир, который поймал некую совершенно неприметную точку, двигающегося объекта на горизонте острова. С его слов, это определённо был живой человек, подозрительно перебегающий от одного камня к другому, мелькая подобно таракану между зубьями скал, пытаясь скрыться от посторонних глаз. Это ему прекрасно удавалось, но только лишь до момента, когда тот самый Унглир, не пожелал в один из очередных анекдотов товарища, сплюнуть хмельной напиток себе за спину, где он, обернувшись, уловил этого самого старающегося скрыться в тенях острова человека. Поначалу всем это показалось игрой, тем более найди они этого самого таинственного бегуна, то угрозы он естественно никакой не внушал. Вот только дело обстояло так, что бегун был совсем не один, а каждый из каменей, за которыми он так усердно скрывался, словно оживали и непременно становились другим таким же тёмным бегающими объектами

Всё это обратилось в настоящую панику. Остров будто бы оживал на глазах, создавая самому себе неживую армию, способную совершить нападение на лагерь мореходов. Объявив обо всё капитанам, их грозный вид смог внушить большинству особенно испуганных, что перед ними не что иное, как непревзойдённое мастерство маскировки, и что необходимо готовится к неминуемой схватке. Всё это происходило на самом деле в считанные минуты, если ни секунды. Таинственные бегуны ринулись из своих засад прямиком в сторону лагеря уже заметивших их брюггенов, которые приготовились к схватке, уже насупившись и обнажив клинки и топоры.

Когда солнце озарило теневую сторону, откуда двигались бегуны, то мореходам открылась картина, весьма сменившая затем настроение уже в самом начале боя. Эти самые загадочные противники оказались теми же самыми скватри в шкурах, которых с такой лёгкостью били воины Брюггенгфальма. Воодушевлённые и узнавшие своего в лицо своего противника, моряки кинулись навстречу, обещая бурное столкновение, где смешаются обе стороны в жуткой схватке.

Крики, треск и лязг заполнили