Танец Клинков: Академия убийц - kv23 Иван

Анастасия видела открытие — его правый бок, незащищённый после промаха. Один точный удар туда, и дуэль окончена. Её кинжал был готов. Тело знало траекторию. Мышцы были напряжены.

Но её рука не двигалась.

Зачем? Достаточно царапины. Зачем причинять ему сильную боль? Это же просто учебная дуэль. Он… он просто дурак, злой мальчишка, не заслуживающий серьёзного ранения.

Пауза. Доля секунды. Но в бою даже миг нерешительности — это вечность.

Семён, поняв, что она медлит, воспользовался этим. Он развернулся, его кинжал описал широкую дугу. Анастасия попыталась увернуться, но было поздно. Лезвие коснулось её предплечья — неглубокая, но явная царапина. Кровь выступила тонкой линией.

«Первая кровь! Победа — Быков!»

Толпа взорвалась смехом и насмешками.

«Танцовщица струсила!»

«Ей жалко царапнуть противника!»

«Слабачка! С таким сердцем в Академии делать нечего!»

Семён усмехнулся, вытирая свой кинжал. «Знал, что ты — трус, Теневая. Вся твоя магия — просто цирк. А когда дело доходит до настоящего боя, ты ничего не можешь». Он наклонился ближе, понижая голос до злобного шёпота: «В реальном контракте ты умрёшь в первые пять минут».

Анастасия молча прижала ладонь к царапине, останавливая кровотечение. Внутри бушевала буря эмоций — стыд, гнев, разочарование в себе. Но больше всего — страх. Страх, что Семён прав. Что она слишком мягка для этого мира. Что она не сможет стать настоящим ассасином, потому что внутри неё всё ещё живёт балерина, которая не может причинить боль.

Максим протолкнулся сквозь толпу, его лицо было мрачным. «Анна, ты в порядке?»

Она кивнула, не доверяя своему голосу.

Инструктор Железнов подошёл к ним. Его взгляд был холоднее арктического льда. «Теневая».

«Да, инструктор».

«В реальном бою противник не будет ждать, пока ты решишь, жалеть его или нет. Милосердие — роскошь, которую убийцы не могут себе позволить. В следующий раз, когда ты будешь колебаться, ты умрёшь. А если ты в команде — умрут и твои товарищи». Он повернулся, бросив через плечо: «Запомни это».

Его слова были как удар ножом в живот. Потому что они были правдой. Жестокой, беспощадной правдой.

Она не помнила, как прошёл остаток дня. Занятия, тренировки, ужин в столовой — всё проходило мимо неё, как в тумане. Её разум застрял в той паузе, в том мгновении нерешительности, которое стоило ей победы.

Я слаба. Я не могу быть ассасином. Я застряла между двумя мирами, не принадлежа ни одному из них.

Когда наступила ночь, она не смогла остаться в своей комнате. Стены давили, воздух был слишком густым. Она бесшумно проскользнула через коридоры Академии, спускаясь всё ниже, пока не оказалась перед знакомой дверью.

Заброшенный балетный зал под восточным крылом. Её святилище. Её убежище.

Она вошла, зажгла единственную масляную лампу. Зал встретил её привычной тишиной и запахом пыли. Она поставила на пол музыкальную шкатулку матери, завела её. Мелодия полилась в воздух — тихая, нежная, полная грусти.

Анастасия встала в центре зала. Закрыла глаза. Глубокий вдох.

Кто я?

Она начала двигаться. Не боевые техники. Не магия. Просто танец. Чистый, свободный танец, какой она исполняла на сцене Большого театра. Руки плавно поднимались над головой, тело изгибалось в изящной дуге, ноги скользили по пыльному полу в плавном глиссаде.

Это была красота ради красоты. Искусство ради искусства. Ничего смертельного. Ничего опасного. Просто девушка, танцующая под старую мелодию в заброшенном зале.

Но затем, словно сами собой, её движения начали меняться. Плавный изгиб руки превратился в блок. Грациозный поворот — в уклонение. Мягкий шаг вперёд — в выпад, который мог бы проткнуть горло воображаемого противника.

Она не планировала этого. Это происходило инстинктивно. Её тело больше не разделяло танец и бой. Они слились воедино, неразрывно, органично. Каждое па могло быть как чистым искусством, так и смертельным оружием — в зависимости только от её намерения.

Анастасия остановилась, тяжело дыша. Она смотрела на своё отражение в треснувшем зеркале. Там она видела не одну фигуру, а две, наложенные друг на друга, как двойная экспозиция на фотографии.

Анна Королёва, прима-балерина в белой пачке, с мягкой улыбкой и светом в глазах.

И Анастасия Теневая, ассасин в тёмной тунике, с кинжалами на поясе и холодной решимостью во взгляде.

Они смотрели друг на друга. Два «я». Два пути. Два несовместимых призвания.

Или всё-таки совместимых?

Мысль была дерзкой, почти еретической. Но чем дольше она смотрела на это двойное отражение, тем яснее становилось.

Может, я не должна выбирать? Может, ответ не в отказе от одной части себя ради другой? Может, ответ в том, чтобы соединить их? Стать балериной-убийцей. Убийцей-балериной. Той, кто убивает с той же грацией и красотой, с которой танцует.

Она медленно подняла руку перед собой, словно держа невидимый кинжал. Затем начала движение — медленное, контролируемое, изящное. Удар, который выглядел как па из балета, но был смертельно эффективен. Красота и смерть в одном движении.

Умирающий лебедь из «Лебединого озера». Последний танец Одетты перед смертью. Трагический. Прекрасный. Неизбежный.

Что если убийство может быть таким же? Не жестоким актом насилия, а… последним па? Завершением танца? Освобождением?

Идея была безумной. Но она также была… правильной. Где-то глубоко внутри Анастасия почувствовала, как что-то встало на место. Не ответ на все вопросы. Но начало ответа.

Я могу быть обеими. Но только если найду способ сделать убийство не отрицанием искусства, а его частью.

Она опустила руку. Её сердце билось ровно. Буря внутри стихала, уступая место тихой, холодной решимости.

Завтра она поговорит с Учителем Григорием. Он знал её мать. Он понимал, что значит балансировать между двумя мирами. Может, он поможет найти путь.

А пока… пока она просто продолжала танцевать. В заброшенном зале, под забытую мелодию, между призраками прошлого и тенями будущего. Балерина, которая учится убивать. Убийца, которая не забыла, как танцевать.

Призрак, застрявший между двумя жизнями. Но, возможно, именно в этом и была её уникальная сила.

Глава 17: Разговор с мастером

Библиотека Академии Теней была местом, куда студенты приходили редко. Не потому, что им запрещали — скорее наоборот, Совет поощрял изучение древних техник и истории Школ. Просто большинство предпочитало осязаемые тренировки абстрактным знаниям. Зачем читать о древних техниках, если можно отрабатывать современные?

Но Анастасия искала не техники. Она искала ответы на вопросы, которые не решались движением клинка.

Она спустилась по узкой винтовой лестнице в подвальный уровень, где хранились самые старые манускрипты — свитки, книги, дневники давно умерших мастеров. Воздух здесь пах пылью, старой