Потерянные под соснами - Владимир Олегович Шалев

В чём заключено семейное счастье? В череде общих уступков во благо? Или в работе над собой? В какой могиле лежит пара давно разложившихся стариков, которые прошли жизнь вместе, любили и были счастливы? Есть ли такая могила и на какой планете? Подобные рассуждения летели в её голове как дым от дешёвой сигареты – приторный, отчаянный, горький на вкус.

6

Дафнис, Элея и Деметра уехали из поселения. Дафнис обещал вернуться через несколько дней, но никто всерьёз не воспринял такое намерение. Все решили: испугался, ударился о зону и сбежал. И никто за это не винил, лишь Аристарх и Фотина самодовольно подтрунивали над ним между собой.

Все в поселении понемногу просыпались. После завтрака Гермес собирался идти в зону – с «маяка» перестали поступать сигналы. Хоть прошлым днём они с Дафнисом и меняли аккумулятор, но ночью, пока все спали, задалалась сильная гроза, и сигнал пропал.

Молодой Агафон уже суетился вокруг кухонного костровища. Со стороны палаточного городка послышались звуки расстёгивающихся молний. Гермес сидел за столом, перед ним лежала открытая тетрадь. Он старался подобрать рифму к написанным словам. Стих складывался невзрачный, но автор был в хорошем расположении духа и остался доволен.

После вчерашних нравоучений Элее, он вспомнил былое, вспомнил студенческие годы. Гермес тогда много записывал всяких стишков, фантазировал и улыбался. Сейчас же подходящие слова никак не лезли в голову. Перед глазами застыла картина: небольшая девушка с выразительными глазами и коротким каре, сидящая на берегу.

Он осмотрелся и увидел Фотину. Она, заспанная, только выбралась из палатки и подошла к одному из центральных столбов у обеденного стола, сняв с него маленькую сумочку. Заметив Гермеса и его ремесло, она сощурила глазки: «Пишешь значит… Не майся стихоплётством, сентиментальность не красит таких, как ты». Она оставила эти слова в воздухе и с важным видом ушла чистить зубы.

Гермес опешил. Он задумался: «Каких это таких, как я? Что за усмешка и что за слово такое – стихоплётство? Как будто других слов подобрать нельзя… И правда, какая глупость, бездельничество…» – подумал он, схватил тетрадь и унёс в палатку.

Спустя четверть часа он уже сидел в лодке и грёб против ветра. Лодку страшно сносило, тучи опять сгущались. В этот раз Гермес предусмотрительно взял дождевик. Он был один и поэтому старался совершать минимум движений, быстрее закончить и вернуться в сухую палатку.

Пришвартовавшись, он стремительно двинулся по тропе.

Монотонно всматриваясь в деревья, он вспомнил свой прошедший сон. Сон этот воспринимался Гермесом как обычный кошмар, коих за жизнь он насмотрелся вдоволь. В нем присутствовали классические атрибуты, которые Гермес видел с семи лет. А именно: всепоглощающий огонь, осуждающие фразы, ощущение себя абсолютно беспомощным.

Во сне Гермес очутился рядом со штаб-кухней. Он наблюдал, беспомощно оцепенев, как навстречу неслись измазанные сажей члены лагеря. Гермес смотрел в дикие пробегающие лица, уперевшись в обеденный стол.

Они молчали, но он чувствовал их мысли. Все обвиняли его в бездействии… и, что казалось совсем удивительным и пугающим, в предательстве.

В голове Гермеса звучали голоса:

Ты не стал спасать нас! Ты не сгорел с нами! Ты остался просто стоять и смотреть! Ты предал!

Из лесу тянулись языки пламени, пожар приближался к Гермесу. Вот и тент над его головой, вечно укрывавший от непогоды, начал нагреваться и темнеть от летящей копоти. Огонь приближался стеной, позади которой был другой, выжженый чёрный мир.

Последними из огня выбежали глава поселения и её муж. Обдумывая сон, Гермесу их образы казались совсем уж комичными, хотя во сне не было места для смеха. Ведь потный и грязный Аристарх, выбегая из сгорающего мира, нёс в руках жёлтый закопчённый кассовый аппарат, из которого торчали купюры, а Фотина, обёрнутая в банное полотенце, прижимала мокрой рукой мятую и запачканную бумагу – договор о сотрудничестве с ГИИСОМ.

Гермес понимал, что на сон повлияло множество факторов из реальной жизни, которые его мозг перемолол в единый связный сюжет. Как это бывает у большинства людей, факторы прошлого строили всю его настоящую жизнь.

Гермес родился в Самоцветинске. Отец ушёл из семьи, когда мальчик поступил в первый класс, и его воспитывала мать. Когда Гермесу шёл десятый год, у матери появился мужчина, и выглядело всё так, что у семьи появились перспективы на совместную жизнь. В том же году появился младший брат – Фаддей.

Но несколько лет спустя история повторилась, новый отец ушёл, оставив мать ещё с одним ребёнком.

Когда Гермесу было шестнадцать, его мать вместе с Фаддеем попали в смертельную аварию на лесной трассе около Самоцветинска. Случилось это вечером, уже после заката. Как это бывает, виноваты были оба, но большой внедорожник, которому отечественная легковушка Гермесовой матери пришлась в бок, отделался лёгким испугом, чего нельзя было сказать про другую машину. Двигатель вылетел в салон, а бензобак треснул и растёкся, произошло возгорание.

Тогда Гермес учился в девятом классе, во вторую смену. К концу подходило воскресенье, он остался на даче у бабушки и собирался приехать днём на автобусе. Мать же повезла младшего брата в город, поскольку он шёл в школу к восьми утра. Гермес не захотел ехать с ними, оставшись нежиться в лучах бабушкиного изобилия.

Так будущий геолог остался на попечении бабушки.

Он уже почти дошёл, как вдруг чувство раздражения накинулось на него, будто бы укусил овод между лопаток, и он никак не мог достать рукой до этого места. Образ Фотины из сна всплыл перед глазами и тоже начал раздражать.

«Что за бред? Жалкое существование. Никак не может проститься с поселением и мучает себя и всех».

Он запнулся об корень, но мысленный поток лишь нарастал.

«Гадость это всё видеть. А Дафнис? Зачем надо было пускать мальчонку в зону? Где логика? А если б он помер? Кровная связь… Хрен, а не кровная связь, что за мистический фарс».

Пройдя до развилки на штольни, Гермес в очередной раз поскользнулся на мокрой земле и упал. Он уселся на тропинку. Ярость и негодование переполняли голову.

Он перевёл взгляд в кусты и встретился глазами с каким-то существом. Среди мелкого ельника за ним наблюдали два маленьких чёрных глаза. Гермес в миг собрался, встрепенулся, попятился и молниеносно вскочил на ноги. Сердце загудело.

Над глазами виднелись шерстяные уши, перекрытые еловыми лаптями, под ними торчал вытянутый пятачок. Чуть ниже,