Эффект Эха - Павел Александрович Шушканов

Малик сбежал. Я видела, как он метнулся в темноту, подальше от дома, окна которого становились все мутнее и покрывались сеткой капилляров.

– Дима! Открой!

Но Дима стоял и молча смотрел на дом на двигаясь. Ключи из его разжавшейся ладони упали на траву. Плохо! Все очень плохо! Оставалось только стучать ладонями по стеклу без особой пользы и отчаянно наблюдать за тем, как стремительно заканчивается время. Двери дома закрылись и срослись со стенами. Внутрь больше не попасть. И окон не разбить. Можно попытаться проткнуть бревно тонкой иголкой шприца, но вряд ли на то был расчет. Я понятия не имела, что будет дальше, но явно ничего хорошего ждать не стоило.

Малик вернулся. Я видела, как он машет руками, но не сразу поняла, что он делает. Догадалась, только рассмотрев канистру в его руках. Где он ее взял? Малик делал то, что считал нужным, не понимая, что делает только хуже. Спустя несколько секунд темнота ночи вспыхнула высоким пламенем.

Я смотрела в окно, упираясь в холодное стекло локтями. Все шло не так и теперь уже поздно что-либо исправлять. И стучать по окну и дергать замок тоже поздно. Оставалось только смотреть на языки пламени, пожирающие страшный дом. Время растянулось в бесконечность. Казалось, что проходят часы и годы. Я видела, как подбежал Малик, подняв с земли ключи, открыл машину. Я выбралась и теперь стояла и смотрела перед собой, на освещенные пламенем глупые лица. Жар от огромного костра, в центре которого извивался дом, обдавал волнами жара.

– Идиоты.

– Лора…

Я требовательно протянула руку и получила назад свои ключи. Дима хотел было шагнуть ко мне, но не решился. Он выглядел жалко и растерянно. Как и Малик. От того несло соляркой и гарью.

Говорить было нечего и не хотелось. Я повернулась к темноте ночи, чувствуя затылком жар пламени и пошла вперед. Впереди колыхался темный лес, а над ним горели звезды. Странно, но никто не бежал тушить пожар. Деревня казалась мертвой, а время остановившимся как тогда в первый день, когда я услышала голос Эхо. Меня никто не пытался остановить и не делал попыток заговорить со мной. И это хорошо. Хоть что-то разумное они догадались сделать.

Скоро темный лес обступил меня со всех сторон шевелящейся живой стеной.

***

Страх перед темным лесом не появляется у нас из детства – многие дети вообще никогда не видят лес, тем более темный. Как и многие другие страхи, он сидит в нашем генетическом коде, приобретенный тысячами лет эволюции с тех времен, когда наши пещерные предки осознали, что главная вечеринка других хищников начинается после захода солнца, и их на нее не приглашали. Разве что в качестве легкой закуски. Чужд ли мне этот страх, если я не боюсь темноты – так уж вышло? Конечно нет! Каждый шорох и скрип высоких веток в темноте отзывался внутри парализующим ужасом. Но я больше не могла оставаться среди тех двух идиотов, которые решили, что знают мир лучше меня.

Вероятнее всего, где-то краешком своих мозгов они осознают сейчас, что были неправы. Только от этого вовсе не легче. Я провалила дело. Эхо не заплатит мне. Каким бы мерзким не было прорывающееся существо, костер его явно не остановил, а значит тонко и неуловимо в нашем мире что-то изменилось. И это не исправить уже. Только жить с этим, каждый раз ловя себя на страшной мысли – это всегда было так или нет?

Мне казалось, что тут в тишине Эхо каким-то чудом даст мне ответ что делать дальше. Или хотя бы как не чувствовать себя такой беспомощной и жалкой. Но Эхо тут не было. Только холод и шорохи ночного леса. Между ветвями и вершинами деревьев проступали звезды. Когда-то отец говорил мне, в те редкие минуты, когда считал нужным со мной общаться, что городские звезды имеют к настоящим такое же отношение, как эссенция в пряниках за двадцать рублей к настоящей клубнике. Ему было виднее, не особо обремененному работой и заботами. Возможно, поиск настоящих звезд был даже значительной частью его повседневных дел. Единственные созвездия, которые лицезрела я – россыпь габаритных огней в пробках на бесчисленных дорогах.

Я подняла голову. И где они тут – настоящие светила? Ответом по обрывку неба скользнула яркая полоска метеора. Холодно и тревожно, но возвращаться я пока была не готова. Где-то за лесом и километрами шоссе меня ждала квартира и обратный отсчет до момента, когда придется вернуть ключи от нее. Но время еще есть, и оно измеряется неделями, а не часами. А значит можно выделить немного для себя – для жалости к себе и самобичевания, разумеется.

Телефон все еще был при мне. Связь между двумя грядами холмов была ужасной, но до Оксаны я все же дозвонилась, хоть и не с первой попытки.

– Тебя слышно, как из бочки, – пожаловалась она.

– Можешь меня забрать? – без прелюдий спросила я.

– Что-то с машиной?

– Нет. С «лягушонком» все в порядке. Ты приедешь, мы вместе доедем до бара поближе к городу, где я оставлю машину и буду пить. А потом ты отвезешь меня домой.

Оксана помолчала в трубку, но недолго.

– Ты и пить? Тебя же от наперстка выключает на сутки. Впрочем, не мое дело. Может лучше к нам?

– Нет, – в голове промелькнуло сизощекое широкое лицо Валеры.

– Ладно, конечно, я приеду. Кидай координаты и жди. Только слишком быстро не жди – я только смыла лицо, а мы все-таки в бар идем.

Я усмехнулась.

– Хорошо. Спасибо!

Ко мне вернулся лес. И осознание того, что нужно возвращаться, каким бы приятным, хоть и до мурашек жутким, не было одиночество. Хоть надо мной космический эфир, но это не тот эфир, в котором стоит искать советы. Да и деревья тоже вряд ли порекомендуют что-нибудь толковое.

Странно, но абсолютной темноты среди деревьев не ощущалось. Я видела контуры их высоких стволов и поросшие папоротником низины. Даже тропки, проделанные неизвестно кем. И все это в призрачном, едва уловимом свете. Я вдруг поняла, что это свет звезд. Тех самых, которых тут куда больше, чем габаритных огней в городе. Тропа спускалась вниз, но я совершенно не помнила ее раньше, хотя шла той же дорогой. И зарослей высоких папоротников, почти мне по пояс. И поляны, на которую я выбралась из подлеска, попав в окружение высокой и плотной стены леса.

Поляну заливал свет,