Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Как мог человек, столь одержимый чистотой, оставить открытыми те ящики и не помыть котел?

– Минутная беспечность.

– Вы никогда не были беспечной, Джиа. Если письмо из нескольких логограмм написано на слишком просторном для них свитке, то следует обратить внимание на пустые места: именно там и содержится настоящее послание. Когда сарайчик травницы идеально убран, за исключением нескольких случайно оставленных предметов, именно они и призваны сбить со следа. Отсутствие улик во всем остальном сарайчике – вот истинная улика.

Джиа закрыла глаза.

«Я либо перемудрила, либо, напротив, оказалась недостаточно умна. Но так или иначе, теперь уже исправить ничего не получится».

– Над чем бы ни работали вы в том сарайчике, вы полагали, что «плавники дирана» полностью удалили все с территории дворца, – произнес Кого тоном невозмутимым, как если бы описывал очередное усовершенствование бюрократической системы. – «Плавники дирана», естественно, не докладывали о своих перемещениях дворцовой страже. Тем не менее в документах, касающихся императорской кухни, имеется одна любопытная запись.

Джиа недоуменно посмотрела на него.

– Ви и Шидо росли сиротами и в детстве голодали, а потому так и не избавились от привычки экономить и очень внимательно относились к любым мерам, связанным с провизией. Направляя заказ на императорскую кухню, они никогда не просили больше порций, чем было в тот день «плавников дирана» во дворце. Сверяясь с книгой заказов, легко установить, сколько «плавников дирана» находилось на месте в тот или иной день, и выяснить даты, когда кто-либо из них отправлялся прочь, дабы выполнить некую миссию.

Джиа бессильно хмыкнула.

«Ну кому еще могло прийти в голову проверять записи с кухни?.. Недаром Куни так высоко ценил Кого».

– Выяснив сие, я разослал по лавкам Пана циркуляр с требованием предоставить мне книги учета. Сопоставив размеры и продолжительность экспедиций с закупками снаряжения и припасов на соответствующие даты, можно сделать вполне обоснованное предположение об их назначении. Например, меховые одежды и шипы для обуви необходимы в случае подъема на заснеженные пики вроде горы Рапа. Догадки эти можно проверить, расспросив обитающих у подножия горы жителей, не видели ли они там в означенные дни чужаков, подходящих под описание «плавников дирана». Поездка на Волчью Лапу, напротив, требует нанять корабль…

Пока Кого Йелу продолжал перечислять факты, Джиа прихлебывала чай. Послушать его, так все было просто, но она прекрасно представляла, каких усилий стоило ему брести с неводом по морю ничего не значащих сведений, следуя за проблеском хвоста дирана. Только настоящий гений бюрократии, способный вычленить один подозрительный взгляд среди тысяч отчаянных пар глаз, способен осуществить такую работу.

– …Вас не удивит, полагаю, что Тифан Хуто вел подробные записи своих сделок с пиратами. Старейшины клана Хуто были только рады предоставить их мне, когда поняли, обвинение в сообщничестве с кем может быть против них выдвинуто. Хотя Хуто шифровал записи в гроссбухах, употребляя термины «красный рис» и «золотой рис», этот код не составило труда взломать, стоило только допросить его управляющих и главарей пиратского флота, которые предпочли сдаться, когда контрабандная торговля с льуку закончилась, а моря стали патрулировать более энергично…

Столько улик уничтожить Джиа попросту не могла, ибо тогда само их уничтожение превратилось бы в улику. Как бы ни хотелось ей контролировать все и всегда, неизменно происходило что-нибудь неожиданное: обращение Фиро к народу, появление скрытых талантов, найденных Дзоми вне рамок имперских экзаменов, неутолимое стремление Кого выяснить правду… Должно быть, это боги ополчились против нее.

– В конце концов разведка с гаринафинов и воздушных кораблей обнаружила близ вершины горы Рапа выжженное поле, – продолжил Кого. – Я отправился туда, чтобы исследовать остатки, которые оказались весьма интригующими. Например, я нашел обломки того, что могло быть гигантскими зонтиками от солнца, вроде тех, которые используют продавцы сливового цвета, чтобы сымитировать зимний свет летом. Еще пример: имперские ботаники разыскали в пепле со сгоревшего поля ягоды дзоми, которые они определили как некий новый сорт, причем не дикорастущий, но явно выведенный искусственным путем, что наводит на мысль об опытном селекционере…

– Довольно, – прервала его Джиа. – Ты премьер-министр, а рассуждаешь, как какой-нибудь сказитель из чайного дома, считающий любую незначительную деталь доказательством великого заговора. Ты громоздишь домыслы на допущения, а догадки на намеки, и в результате получается невообразимая мешанина. Все это пустопорожняя болтовня. У тебя нет доказательств.

– Теории заговора имеют одно неприятное свойство, – промолвил Кого, встретившись с ней взглядом, – иногда они оказываются верными.

– Аудиенция окончена, – объявила Джиа. На миг ее устами снова заговорила императрица Дара. – Можешь идти.

– Я еще не рассказал вам свою историю – ту историю, которой я заполнил пустые места.

– Мне это порядком надоело, – отрезала Джиа. – Уходи!

«Я не могу этого вынести. Не могу».

– Некоторым историям нужен особый рассказчик, но этой требуется особая аудитория. Я никогда ничего у вас не требовал, мой дорогой старый друг. Но сейчас я прошу вас выслушать мою историю. Неужели вы не удовлетворите мою просьбу?

Джиа долго смотрела на него. Потом плечи у нее опустились, а спина согнулась. Признав поражение, она кивнула.

Кого Йелу отхлебнул из чашки. И, не отрывая взгляда от императрицы, начал говорить.

– Боги наделяют каждого из нас разными дарами, и долг смертных употребить их с наибольшей пользой. Мы описываем эти дарования как нашу природу.

Жила-была некогда женщина по имени Джиа Матиза. Родилась она в Фасе, полюбила в Кокру и вошла в возраст, когда границы между старыми государствами Тиро исчезли. Она была одаренной травницей, умевшей выводить новые сорта растений. Но вот только Джиа была не из тех, кто ползает на коленях, уткнувшись носом в землю. Ей требовалось парить высоко, выше любого воздушного змея, выше сокола-мингена, выше воздушного корабля – так, чтобы она могла обозревать все вокруг и возделывать великий сад, называемый Дара.

За время полных хаоса лет восстания против империи Ксана и последовавшей за ними войны Хризантемы и Одуванчика на душе ее остались незаживающие шрамы от убийств и страданий, нанесенные как Амбициями Знати, так и Отвагой Дикарей. А потому когда после образования новой империи Джиа стала императрицей, то решила превратить Дара в мирную страну, избавившись от тех мужчин и женщин, которые используют насилие ради достижения своих личных целей.

«Сто цветов заслуживают лучшей доли, – сказала она себе. – Мой долг – воплотить мечту в жизнь».

Но тут из-за Стены Бурь вдруг появился чужеземный флот, и на берегах Дара высадились захватчики-льуку, не знающие пощады и не следующие честным правилам ведения войны. И тогда Джиа, против ожиданий, пришлось извлечь из ножен Милость Королей и,