Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Потому что я знал, что дело против Гин Мадзоти было сфабриковано, но все равно поддержал вас; потому что подозревал, что это вы убили Рисану, однако не дал своим подозрениям хода; потому что смотрел сквозь пальцы на ваши интриги, пока не погиб Фиро. Я являлся вашим сообщником, даже если сам не знал об этом.

– Но Фиро покончил с собой! – Джиа сжала кулаки. – Я хотела остановить его, я пыталась. Но он оказался слишком упрямым, видел все только в черных и белых красках… – Она осеклась. Было слишком поздно для объяснений. – Я обманывала тебя исключительно потому, что надеялась…

– Я понимаю, – кивнул Кого Йелу. – Я знаю, что вы хотели избавить меня и других членов Тайного совета от необходимости платить цену за такую победу над льуку – за убийства, предательства, страдания народа под гнетом поощряемых вами непреклонных. Вы намеревались расплатиться за все сами, сыграть роль негодяйки, избавив нас от бремени ответственности. Но мы все вовлечены в это. Ни один из нас не остался незапятнанным.

– Ах, Кого, Кого! Когда-то ты прекрасно понимал необходимость обмана и исполнения ролей, знал цену представлений. Что же случилось с тобой?

– Я постарел и стал менее циничным, – ответил он. – Более справедливое будущее нельзя построить на фундаменте лжи.

– Хочешь знать правду? – Голос Джиа звучал надтреснуто. Она встала, уставив дрожащий палец на собеседника. – Как, по-твоему, поведут себя моя внучка и ее таны, убедившись в справедливости своих подозрений, что это я отравила их тела, дабы сломить волю и способность к борьбе? Что скажут жители Неосвобожденного Дара, узнав, что я отчасти в ответе за их страдания, ибо поощряла перегибы со стороны льуку? Ведь зверства, совершенные непреклонными, превзошли даже самые темные мои фантазии… О боги, боги! Как, по-твоему, отреагирует простой народ, узнав, что выдвинутые Сото обвинения – это лишь верхушка айсберга, что я совершала ради Дара куда более жуткие преступления?

И Джиа непроизвольно принялась скрести ладони, как бы в намерении стереть с них невидимое пятно.

– Вы сделали то, что сделали, ради того, чтобы уберечь миллионы подданных от худшей судьбы, – произнес Кого Йелу. – Ваши поступки рассудит не закон, а сердца людей и долгий опыт. Вы всегда говорили, что подчинитесь суду истории, – история начинается в настоящем.

– Ты возлагаешь слишком большие надежды на простых людей, – заметила Джиа. – Узнав правду, они перестанут верить Трону Одуванчика и Тайному совету. Они близоруки, эгоистичны и находятся во власти сиюминутных страстей…

– А вы слишком низкого мнения о них, – возразил Кого. – Вы хотите создать систему тесно связанных друг с другом государственных институтов, которые будут служить народу Дара долгое время после вашего ухода, но система – ничто, если она не воссоздается, акт за актом, поколение за поколением, свободным народом, делающим выбор на основе полного знания фактов. Вы думаете, что способны к прозрению, но при всей своей мудрости вы не можете заглянуть так далеко, как глаза множества наших детей и их детей; не в ваших силах предсказать будущее. Народу Дара следует дать право видеть самому и самостоятельно прокладывать курс, рассказывая собственную историю.

«Ну ладно, – подумала она. – Я сделала, что могла. По крайней мере, мне удалось утаить самый главный секрет».

– Что ж, пусть люди получат свою правду, но потом не обижаются, – произнесла Джиа с безмерной усталостью. Не будучи больше императрицей Дара, она не смогла-таки удержаться от вопроса из области политики. – А что насчет льуку? Как Фара намерена поступить с ними?

– Ах да, есть еще кое-что, – спохватился Кого. – Императрица Шидзона обсуждает условия сдачи льуку напрямую с пэкьу Дьаной. Прежде чем начать переговоры, льуку выдвинули одно требование: они хотят получить противоядие от жажды тольусы.

– Нет у них права выдвигать требования! – Кровь прилила к лицу Джиа. – К тому же они больше не получат никаких улучшенных ягод дзоми: я позаботилась о том, чтобы все растения были уничтожены.

Кого Йелу покачал головой:

– Они просят дать им противоядие, а не еще больше яда.

– Никакого противоядия не существует.

Кого ничего не сказал, лишь выразительно посмотрел ей в глаза, и она поняла, что упорствовать бесполезно.

«Но это невозможно. – В голове у Джиа бился безмолвный крик. – Даже „плавники дирана“ не знали правду. Как он мог узнать?»

– Жажда тольусы поразила худших из худших, – сказала она. – Танов из числа непреклонных, высокого ранга перебежчиков, соглашателей, веривших в необходимость истребления своего народа. Пусть они умирают.

– Жажда тольусы обрушилась также и на танов, поддержавших Кутанрово Агу скорее ради личных выгод, чем из рвения, на соглашателей, пытавшихся снискать милость льуку ради спасения своих соотечественников, а также на мальцов вроде Тодьу, вашего внука, слишком юных, чтобы понять, во что они ввязываются, – возразил Кого.

– Это все отговорки, – ледяным тоном процедила Джиа. – А как же их жертвы? Почему ты за них не просишь? Почему не говоришь о справедливости?

– Сдавшиеся льуку тоже станут народом Дара, – ответил Кого. – Противоядие – акт доброй воли, весомый прецедент.

– Идиот! Льуку никогда не станут народом Дара! – Это было именно то, чего она опасалась со стороны Фиро. – Умоляю, не ломай сделанного мною! Льуку нельзя умиротворить, невозможно урезонить. Позволив им и их потомкам жить среди нас как равным, вы получите целые поколения, пропитанные ненавистью и бесконечным стремлением к мести, одержимые неусыпной мечтой о возврате господства. Только заставив льуку полностью и окончательно подчиниться, только изгнав захватчиков за море…

– Вы рассуждаете как Кутанрово и Тенрьо, – заметил Кого.

Джиа показалось, что ее наотмашь ударили по лицу. Она лишилась дара речи: челюсть двигалась, но слова не шли.

– Как можно одним лишь росчерком пера упразднить целый народ? – спросил Кого. – Да, народ дара состоит из выдающихся личностей вроде Гин Мадзоти и Луана Цзиаджи, Тиму и Тэры, героев, выложивших зубы на доску, пошедших на все ради счастья людей. Но он состоит также и из мерзких типов вроде Виры Пина и Ноды Ми, убийц и трусов, жирующих за счет своих жертв. То же самое и среди льуку. На каждую жестокую Кутанрово Агу найдется Офлуро, обучавший гаринафинов для защиты Трона Одуванчика, на каждого безжалостного Тенрьо Роатана есть Воку Фирна, не пощадивший себя, чтобы спасти нескольких туземных ученых. Фара ставит милосердие выше правосудия. Воля императрицы Шидзоны и ее нового Тайного совета гласит, что вы обязаны отдать льуку противоядие против жажды тольусы. Она хочет, чтобы ее племянник Тодьу стал последней жертвой этой страшной хвори, а не одной из множества первых.

Джиа зажмурила глаза. Перед ее мысленным взором маячило истерзанное болезнью тело Тодьу. Поскольку она никогда не видела