Книга дождя - Томас Уортон

необязательно в географическом центре. Это метафора, которую Клэр всегда держит в уме, то, что она ищет. Порой в некоторых городах она удивляется тому, где обнаруживает их сердца. В этом городе с его отсталой кольцевой структурой ожидаешь, что это место должно быть в самом яблочке.

Но, похоже, туда не попасть.

Повсюду развешаны огромные видеоэкраны, на которых пишут сообщения о погодных условиях, приближающейся тропической буре, сводки о дорожном движении: какие дороги закрыты и какой можно выбрать объезд.

Похоже, тут много полицейских.

Но с другой стороны, – напоминает она себе, – ты всегда высматриваешь их.

У нее вибрирует телефон. Короткое анонимное сообщение: «Хорошее утро для прогулки», и карта с геометкой. Площадь недалеко от того места, где Клэр стоит сейчас. Она дает себе время оглядеться, будто не решила еще, куда пойти, и направляется в сторону площади.

Туман рассеивается. Небо все еще заволокло тучами, но высокие здания уже можно разглядеть. Клэр обнаруживает, что до сих пор бродила по дну ущелья, стены которого сделаны из стекла и стали, а издали за ней наблюдали высокие подъемные краны. Головокружение возвращается, а с ним и бурлящее беспокойство, грозящее перерасти в нечто худшее. Если Клэр позволит себе думать о неугомонных тектонических плитах под этими улицами, ужас собьет ее с ног.

Вот и площадь. Клэр уже проходила ее этим утром. Она оживленная, громкая, окружена тремя полосами медленно кружащих автомобилей. На дальнем краю происходит какой-то митинг. Толпа людей с транспарантами и плакатами, которые Клэр отсюда не прочитать. С помоста кто-то говорит в мегафон. Толпа кричит и свистит, любопытные зеваки подходят ближе, чтобы рассмотреть, что происходит.

Все это Клэр не касается, но этого хватит, чтобы отвлечь внимание от передачи тряпичной сумки. Хороший выбор времени и места. Клэр нужно разделаться с этим, и тогда она сможет вернуться в гостиницу. Притворяясь, что сверяется с картой в путеводителе, она оглядывает людей вокруг.

И тут видит его.

Он неприметный, каким ему и следует быть. Обычный парень с неряшливой бородой, в джинсах и толстовке с капюшоном уставился в свой телефон, сидя на лавочке на автобусной остановке, большая тряпичная сумка-мессенджер рядом с ним, зеленая, с наклейкой в виде улыбающейся мультяшной планеты Земля на переднем клапане – опознавательный знак, который ей и сказано искать. Он похож на студента, приехавшего по обмену, или на вчерашнего школьника, устроившего себе дешевый отпуск с ночевками в хостелах – великое путешествие в одиночку, отсрочка от неприметной работы, которая заберет у него остаток жизни. На нем не станешь задерживать взгляд.

Клэр в нескольких шагах от автобусной остановки. Остались секунды. Она идет к нему обычным шагом, все еще делая вид, что сверяется с картой, продумывая, как лучше к нему обратиться, ищет пути отхода, если это не тот парень или это ловушка.

Он поднимает голову, замечает ее, на мгновенье задерживает взгляд, затем быстро смотрит вниз, возвращаясь к экрану своего телефона.

Клэр всего в паре шагов, когда Андрос притормаживает возле нее на изящном серебристо-голубом скутере. Все, что ей остается, это остановиться и уставиться на него. Она старается не смотреть на парня на лавочке. Андрос выбрасывает стояночную опору.

– Похоже, ты потерялась, – говорит Андрос.

Она пожимает плечами.

– Потерялась, – отвечает она и смеется, заливаясь краской не от смущения, а оттого, что ее дело внезапно и резко прервали. Хотя Андрос об этом не узнает.

– Здесь это часто бывает, – говорит он. – Со мной иногда тоже.

– Город будто водит тебя кругами, – ухмыльнувшись, она кружится, чтобы показать, как это происходит, и это дает ей возможность проверить лавочку на остановке. Ее контакт уже ушел.

– Что ж, если тебе надоело ходить кругами, мое предложение еще в силе, – замечает Андрос.

Склонив голову набок и делая вид, будто обдумывает сказанное, Клэр успокаивает себя долгим, медленным вдохом. Она по опыту знает, что лучше всего уйти с места передачи как можно быстрее.

– Конечно, почему нет.

– Отлично. Куда бы ты хотела поехать?

– Я и правда не знаю. Удиви меня.

– Что ж, ладно. Вызов. Давай-ка посмотрим…

– Первое, что приходит тебе в голову.

– Кое-что придумал, – он хлопает по сиденью скутера. – Запрыгивай.

Она неловко усаживается позади него, и он говорит:

– Держись крепче.

Она обвивает руки вокруг его талии, чувствует упругие мускулы его живота. Нет никакой возможности держать дистанцию на таком транспорте, понимает она слишком поздно.

Шины шуршат по песочного цвета дороге, и если у этого скутера и есть двигатель, он очень тихий – нет ни намека на запах горючего. Скутер тормозит, трогается с места, меняет скорость с плавностью, новой для Клэр. Он электрический? Нет никаких индикаторов, датчиков, рычагов. Клэр вспоминает слухи о загадочном источнике энергии.

Они пробираются сквозь пробки в центре города, съезжают с крутого съезда на прибрежную скоростную магистраль. Этого она не ожидала. Она может получить сообщение в любую минуту, с новым местом встречи для повторной попытки, но окажется слишком далеко, чтобы успеть туда вовремя. Но уже поздно просить Андроса повернуть назад.

Тихое жужжание скутера не мешает им болтать. Андрос говорит Клэр, что для завершения учебы он проходит практикум по динамике кристаллов времени в местном исследовательском центре энергетики. Ей это ни о чем не говорит.

– А в свободное время? Помимо того, что помогаешь заблудившимся туристам?

Он играет на йире, местном традиционном музыкальном инструменте наподобие гитары. Его родители – музыканты в национальном оркестре, они настояли, чтобы он тоже занимался музыкой.

– Но им не нравится музыка, которую я в итоге стал играть, – говорит он, смеясь. – Это местный вариант того, что вы зовете джазом. Мама уверяет, так кастрюли и сковородки падают в лестничный пролет.

Мать Клэр была медсестрой, но пианино было ее страстью. Она пыталась научить Клэр, но это изматывало их обеих.

– Ты должна впустить в себя музыку, – настойчиво повторяла мать, когда Клэр устало стучала по клавишам. – Ты и есть музыка, Клэри.

И Клэр пыталась быть музыкой. Она очень старалась, и ее глаза наполнялись слезами разочарования. Она не понимала, о чем ее просят. Не могла попасть туда, где оказывалась ее мать, когда закрывала глаза и ее пальцы парили над клавишами, так что Клэр начала избегать пианино. Она убежала к книгам, к сочинению ужасных стихов, стала прятаться в своей комнате. В итоге мать оставила попытки.

Клэр не рассказывает Андросу об этом. Вместо этого она говорит о других писателях-путешественниках, которых знает, рассказывает ему полуанонимные истории об их странных привычках, беспорядочной жизни и злоключениях. Добрая половина этого – правда. Остальное она досочиняет