Наследник Воли - Александр Горин

В этот момент церемониймейстер у главного входа поднял резким движением белую перчатку. Глашатай, могучий старик в парче, сделал такой глубокий вдох, как будто решил собрать в легкие весь воздух зала.

— Его Сиятельство, Князь-Хранитель Матвей Ильич Оболенский! — прогремел глашатай, и его голос, громовой и торжественный, покатился под сводами, сметая все остальные звуки.

Весь зал замер. Массивные дубовые двери с гербом Оболенских распахнулись беззвучно, и в проеме возникла одинокая фигура.

Это был статный мужчина средних лет с усталым, аскетичным лицом и пронзительными серыми глазами в строгом темно-синем кафтане. Его ментальное поле было подобно давлению атмосферы, которое ощущается перед грозой. Оно не давило, не угрожало — оно просто было, заполняя собой все пространство, и любой иной волевой импульс на его фоне казался жалкой искрой.

Он медленно, не глядя по сторонам, прошел к невысокому резному трону на возвышении. Повернулся к залу, обвел нас взглядом. Его взгляд, тяжелый и размеренный, скользнул по лицам, не задерживаясь ни на ком специально, но, казалось, впитывая все.

Церемониймейстер, замерший у подножия трона, сделал почтительный поклон.

— Ваше Сиятельство, — его голос прозвучал громко в звенящей тишине. — Собрание готово к началу аудиенции.

Оболенский медленно кивнул. Он не стал садиться на трон, остался стоять.

— Благодарю всех за присутствие, — его голос был негромким, но каждое его слово обладало поразительной четкостью и доносилось до самого дальнего угла зала. — Церемония представления отменена, будет торжественный ужин. Прошу всех к столу.

Он сделал легкий жест рукой в сторону соседнего зала.

— В течение вечера я приму тех, у кого есть неотложные дела.

Отец наклонился ко мне.

— Смотри и учись, — тихо сказал он. — Это гениальная ловушка. Никакой очереди на представление Князю, только ужин. А слова «неотложные дела» — это крючок. Каждый, кто к нему подойдет сейчас, сам выставит себя на всеобщее обозрение. Все поймут, чьи дела он сочтет стоящими своего времени. Игра началась, сын.

Гул голосов возобновился, но теперь это был сдержанный, почтительный гомон.

Оболенский остался стоять, его руки были сцеплены за спиной, а взгляд был устремлен в пространство, словно он был полностью погружен в свои мысли и лишь отчасти присутствовал в зале. Было похоже на то, что он создал вокруг себя зону отчуждения, неприкосновенности, куда можно было войти, только рискуя всем.

Глашатай объявил начало ужина. Толпа аристократов плавно хлынула в соседний зал, где ломились столы от яств. Воздух наполнился ароматами жареного мяса и пряностей.

Нас с отцом и Владимиром поместили за стол по соседству с Багрецовыми. Лада сидела напротив. Каждый раз, когда я поднимал взгляд, я встречал ее быстрый, изучающий взгляд. Она почти не притрагивалась к еде, ее пальцы нервно перебирали складки скатерти.

Гордей Багрецов вел светскую беседу с моим отцом, но его внимание было приковано ко мне. Я чувствовал его ментальные щупы, скользящие по мне, как щупальца. Он оценивал последствия стычки с Орловым, взвешивал мою возросшую ценность и потенциальные риски.

Владимир, сидевший рядом, активно пил какой-то напиток большими глотками. Его щеки пылали неестественным румянцем.

Внезапно я почувствовал, как чей-то взгляд пристально изучает меня. Обернувшись, я увидел Лизу Орлову. Она стояла в нескольких шагах, в пол-оборота к нам, непринужденно опираясь о высокую спинку соседнего кресла, и в ее руке мерцал полный бокал темно-красного напитка.

Она поймала мой взгляд и, не спеша, сделав паузу, будто давая мне рассмотреть ее, сделала несколько шагов в нашу сторону и остановилась на достаточно близком расстоянии, чтобы говорить без лишних свидетелей.

— Поздравляю с удачным дебютом, Ярослав Григорьевич, — ее голос был томным и насмешливым. — Мой брат редко оказывается в таком унизительном положении. Вы заставили многих пересмотреть свое мнение о вашем роде.

Отец насторожился, его пальцы сжали нож. Владимир сглотнул, не сводя с нее завороженных глаз.

— Я просто защищался, — ответил я нейтрально, не отводя взгляда.

— О, я не сомневаюсь, — она сделала небольшой глоток, и влага на миг окрасила ее губы, а ее зеленые глаза сверкнули над краем бокала. — Но защита может быть разной. Одни прячутся за спины сильных. Другие становятся щитом сами. Вопрос в том, кем вы планируете быть.

Вопрос риторический, можно не отвечать. Что она хочет?

— Моя семья, — она кивнула в сторону, где Дмитрий хмуро беседовал с двумя аристократами, — видит в вас угрозу, которую нужно устранить. Я же… склонна видеть возможность.

Сестра против брата. Интересно. Свой интерес или двойной агент?

— Какую возможность?

— Возможность для взаимовыгодного сотрудничества, — она понизила голос до интимного шепота, предназначенного только для меня, и наклонилась чуть ближе, так что я снова почувствовал ее запах. — Дмитрий не оставит это просто так. Он вызовет вас на дуэль. Это вопрос чести. И если вы примете вызов… шансы против него, скажем так, не в вашу пользу. Он годами оттачивал свое мастерство.

Она выдержала паузу, давая мне осознать тяжесть ее слов.

— Но что, если бы у вас был союзник? Кто-то внутри их лагеря, кто мог бы предупредить о его тактике, о слабых местах его защиты?

Я внимательно смотрел на нее. В ее глазах не было ни капли лжи, только холодный, расчетливый прагматизм, словно она оценивала позицию на шахматной доске.

— И что вы хотите взамен? — спросил я так же тихо.

— Очень немногое, — она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то хищное, обнажающее идеальные белые зубы. — Всего лишь благосклонность в будущем. Взаимную услугу, когда я решу, что время пришло. Пока что — просто ваше согласие на неформальный союз. Мы можем начать с малого. Обмен информацией. Например, я могу рассказать вам, почему Волынский смотрит на вас, как гончая на дичь.

Ее предложение висело в воздухе — опасное, соблазнительное, пахнущее одновременно возможностью и предательством.

Именно в этот момент к нашему столу быстрым шагом подошел Дмитрий Орлов. Его лицо было каменной маской, а суровый взгляд был направлен исключительно на меня.

— Ловкий прием, Нестеров, — произнес он тихо, но так, что слышали все за столом. — Базовая техника «Зеркальный заслон» с очень нестандартным исполнением. Поздравляю.

Его слова были формально вежливы, но глаза жаждали реванша. Он бросил на стол передо мной запечатанный конверт и объявил:

— Это вызов на дуэль.

Глава 13

Дмитрий Орлов помолчал, оценивая мою реакцию и одновременно пытаясь испепелить меня взглядом.

— Завтра на рассвете в Саду Камней, — продолжил он. — Если, конечно, у тебя хватит смелости подтвердить свою нестандартность.

Не дожидаясь ответа, он