Надежда. Адаптация - Алевтина Афанасьева

в раздевалку. Чтобы быть уверенной, что мертвяки не вырвутся, Надя заперла и входную дверь, пропихнув лопату под ручку. Какое-то время сидела на крыльце, глядя на дрожащие руки. Звуков изнутри не было слышно. Заставив себя подняться, девушка подхватила сумки и, покачиваясь, пошла домой. Там ждала Таня, и нужно было думать о хорошем.

18. Дневник. Равнодушие

«Равнодушие — бич человечества. Оно вскрылось в каждом, когда порушились устои, и люди лишились привычного образа жизни. Грустно признавать, но и меня оно настигает, чувствую, как становлюсь черствее. Мне-прежней это не понравилось бы.

Убивать людей — не так просто, как кажется. Даже понимание, что совершаешь благое дело, уничтожая носителя заразы, не спасает от дальнейшего разъедания души. Нужно держаться, нельзя поддаваться на ненужные муки совести и продолжать делать это… Если не мы, кто будет очищать мир?

Встретила странного человека, он подтвердил мои мысли. Сказал, начали проводить исследования, тестирования вакцин. Для них берут образцы крови выживших, заболевших и мёртвых. Главное, появляется шанс, что всё станет, как было! Значит, все должны помогать восстановлению жизни, каждый обязан делать это. Вот и я для себя подходящее занятие выбрала…

Погибать нельзя, из всей семьи осталась я, и где-то далеко ходит мой брат. Хочу найти его, всё ещё надеюсь на это. Бабушка с дедом едва ли выжили. Цинично звучит, но шансов у них мало, если я сама еле проживаю каждый из дней… но я всё равно верю в них.

Если всё закончится, смогу создать семью. Тогда в детях будет продолжение всех тех, кого мы потеряли на этом пути… Но хочется, чтобы мир для них не был настолько уродлив. Вот об этом я думаю, каждый раз, когда выхожу на поиски мёртвых. Этот город становится чище, благодаря мне…»

19. Сказки

— Ура! Ты наконец-то вернулась!

Таня радостно кинулась навстречу. Она была заметно взволнована и, обняв девушку, некоторое время не выпускала из объятий. Надя уронила сумки на пол и осторожно погладила ребёнка по голове. Таня сразу дёрнулась и отскочила в сторону, а потом, балуясь, начала прыгать около Нади. Совершив полный круг, рассмеялась и попыталась поднять одну из принесённых сумок:

— Ух! А чего там?

— Много интересного. Ты что без меня делала? Пойдём в комнату, там распакуем.

— Журналы смотрела, — протянула Таня с ноткой усталости, пытаясь помочь нести сумку.

— Снова лисы?

— Неа, про собак нашла, про всякую дрессировку. Написано, что их специально учат командам на других языках.

— Да, что-то слышала об этом. Не поднимай сумку, не надо тебе тяжёлое такое.

— Я сильная, смотри! — Таня запыхтела и деловито поволокла сумку по паркету. Рэм решил, что это игра и попытался отнять её, вцепившись в другую ручку. Девочка упорно не сдавалась, но ноги, обутые в мягкие тапочки, скользили и разъезжались в стороны. Таня смеялась и падала, не в силах сдвинуть, сумку даже на метр, овчарка звонко лаяла и бегала вокруг. Потом одна ручка оторвалась, сумка упала, и девочке пришлось переносить продукты в руках.

Надя ничего не сказала на это, уселась на диван, устало вытянув ноги. Ей прежде не приходилось так долго общаться с чужими детьми, и тем более — жить с ними бок о бок. Таня воспринималась ею как самостоятельный человек, который пока не может полностью обслуживать себя, но уже всё понимает. Нужно было лишь немного выждать, когда она подрастёт и наберётся навыков.

Надя опасалась, что девочка сильно привяжется к ней и не захочет остаться в лагере с чужими людьми. Тем более, к тому моменту она будет знать, что её родные погибли. Зачем искать других родственников, когда Надя — своя «в доску» и уже понятная. Только принять чужую девочку она не могла, и эта мысль, предательски-назойливая, вилась в сознании яснее прочих.

Позже, глядя, как Таня красуется перед зеркалом, примеряя пуховик и шапку, Надя неожиданно почувствовала себя счастливой. Даже на мгновение показалось, что девочка может стать для неё младшей сестрой, а не дочерью, и это успокоило.

«Грязные макароны», как назвала их Таня, покрашенные чернилами осьминога, были съедены. Потом вскрыли консерв с крабом. Надя решила, что разок-другой вкусно поесть они имеют полное право. Нести с собой настолько ценные деликатесы не было смысла, пришлось бы переживать, да и неясно, как отнёсся к ним желудок при поедании в большом количестве.

Настоящих крабов Надя пробовала лишь в далёком детстве, дед привёз их из командировки. Огромные фантастические существа с колючими ногами и панцирями оставили неизгладимое впечатление в памяти, а вкус давно забылся. То прошлое уже было подёрнуто плотной пеленой сна: то ли быль, то ли небыль.

Собаку решили не баловать — кормить геркулесовой кашей, подмешивая в неё сухой корм. Рэм в два счёта проглотил всё и улёгся у ног девочки, довольно вытянув лапы. Надя с тревогой думала, чем он станет питаться в пути, ведь одно дело — нести продукты для себя и совсем другое — кормить собаку.

— Наконец-то наелась. Это было очень вкусно! — Таня отставила тарелку и сползла по спинке стула икнув. — Спасибо, что нашла вкусняшку!

Это время действовало на них расслабляюще. Внешний мир отдалялся, и на первый план выходили разнообразные мелочи, за которые с радостью цеплялся ум, желая подольше побыть в волшебном коконе спокойствия.

Девочка играла, немного возилась с собакой. Потом закуталась в халат, и долго стояла перед книжным шкафом, изучая корешки книг, но так ничего не выбрала.

— Мне тут нравится! — протянула Таня, забравшись на кровать. Попрыгав, она взбила подушку и улеглась. — Уходить совсем не хочется.

— Здесь неплохо, — согласилась Надя. — Только нам нужно идти дальше. Нельзя забывать.

— Про маму я всегда помню! — девочка шмыгнула носом. — Мы Рэма с собой возьмём?

— Да, теперь он твой.

— Можешь сказку рассказать? Я уже большая, но так хочется… И давай зажжём ночник, он маленький, с ним будет уютно, как будто мы в норке.

— Про кого? — Надя мысленно начала перебирать сказки, понимая, что всё давно подзабыла. В голове остались лишь обрывки историй, но они не складывались в цельное повествование. Помнился кусок отсюда, кусок — оттуда, а что было между ними? Кто разберёт… — Может, про Спящую Красавицу?

— Давай про конька-горбунка!

— Не, я его плохо помню… Можно про Золушку!

— Ну её, про Колобка и то интересней! — запротестовала Таня.

— Чем она тебе не нравится? — удивилась Надя. — Колобок же совсем для детей! И к тому же она очень короткая!

— Да, точно, короткая сказка — это плохо.

— Может, про