Надежда. Адаптация - Алевтина Афанасьева

в нескольких местах был смят, словно его покорёжил кто-то особенно сильный. Копоть от пожара виднелась только на фуре, — в снегу угадывались красные капсулы использованных огнетушителей. Одно стекло кабины было разбито, слой инея покрывал чехлы кресел и приборную панель. Салон давно стал частью пейзажа: такого же мёртвого и заброшенного.

Решили, что лучшего места для ночёвки всё равно не найти. К тому же, кабина фуры была более подходящей, чем любая легковушка. Натащили в неё разного хлама из соседних машин: чехлы, подушки, брошенных вещей и сделали вполне уютный лежак на прожжённом сигаретами спальнике дальнобоя. Несколькими слоями картона из сложенных коробок закрыли разбитое стекло, чтобы ветер не так сильно задувал в щели.

Таня забралась внутрь нового дома без энтузиазма: в ворохе чужих вещей и запахов было немного не по себе. На стене висела карта страны и календарь с девушкой в купальнике на фоне пляжа — в её мире были только танцы, поклонники и море. Девочка какое-то время придирчиво изучала красотку, а потом сдёрнула плакат со стены, скомкала и сунула под матрас.

Развели небольшой костёр, натопили в ковше снега и сделали кашу с тушёнкой. Запах приятно дурманил. Рэм начал поскуливать в ожидании своей порции, а вот Таня без аппетита поковырялась в котелке и отставила в сторону. Надя так и не смогла уговорить её поесть. Девочка ещё походила немного, разглядывая машину, а потом забралась в кабину и легла спать. Надя укутала её, наспех доела ужин, остатки отдала овчарке. Потом устроилась около наблюдательного пункта — щели в картонке. Рэм улёгся рядом с девочкой, согревая тёплым боком.

Перед сном Надя изучала карту, думая, как правильнее выстроить дальнейший маршрут. Хотелось всегда иметь возможность останавливаться где-то на спокойный ночлег, хотя бы так же, как сегодня. Только на деле это было не просто организовать.

Девушка долго сидела над картой, слушая завывания ветра. Когда стемнело, подбросила в костёр ещё поленце. Особо огонь не обогревал, больше дымил. Только ветер волнами приносил тепло, приятно согревая лицо. Теперь казалось, что передышка в Барушкино была подарком, но с издёвкой. Те дни обострили восприятие реальности, обнажив безысходность. То, о чём прежде лишь думалось, теперь начало тревожить и раздражать сильнее. Снова хотелось вернуться в тепло и уют, а не сидеть, замерзая на ветру.

— Нужно держаться, а то я совсем размякла! — прошептала Надя, глядя, как во сне сопит девочка. Рэм дёрнулся и поднял голову, услышав голос. Посмотрел внимательно и снова улёгся спать. — Танька верит в меня. Нужно выдержать…

Ночью было холодно. Уныло свистел ветер, шуршал рваным полиэтиленом, запутавшимся между машинами. Наде показалось, что её немного начало знобить. Легла рядом с Таней, приобняла её и от этого стало теплее. Девушка слабо улыбнулась обветренными губами. В детстве она любила засыпать рядом с матерью: то волшебное ощущение защищённости и покоя навсегда остались в памяти.

Мысли, спустя долгое время, вдруг снова вернулись к гибели родителей. От этого неожиданно больно закололо сердце. Надя так долго заставляла себя забыть всё произошедшее, что в какие-то моменты начинала выстраивать воспоминания, дополняя их несуществующими эпизодами и событиями. Мысленно разговаривала с ними, прокручивала ситуации, которые могли бы произойти в мирной жизни. По щекам потекли слёзы, отчаянно захотелось, чтобы всё вернулось. Только близкие люди и весь прежний мир остались в прошлом. Навсегда. Несделанное и несказанное огромными валунами легли на сердце. Вместе с теми потерями сама Надя тоже исчезла, переродившись в иного человека.

Тяжёлые воспоминания не успели захватить сознание девушки: она провалилась в сон. Там был Иван, он пытался сказать что-то важное, крича с другой стороны улицы. Мимо проезжали машины, рёвом двигателей заглушая голос. Лицо мужчины при этом искажалось от отчаяния.

Надя неожиданно ощутила ещё живое чувство к нему. Оно подрагивало, заставляя прислушиваться к плохо различимым словам. От этого стало странно, но отчего-то — очень спокойно. Будто ничего дурного между ними никогда не случилось и они расстались они по глупому недоразумению.

Иван кричал что-то о бегстве и недоверии, а его жестикуляция была непонятна и могла трактоваться по-разному. Он в отчаянии сделал попытку перейти дорогу, но поток машин мешал. Надя решила перейти сама, но поняла, что не может сдвинуться с места. Паралич сковал тело так сильно и внезапно, что перехватило дыхание и девушку выкинуло из сна.

Надя вздрогнула, открыла глаза и резко села. Громкий лай Рэма снаружи заставил окончательно проснуться. Таня тоже зашевелилась, продирая глаза.

— Сиди тихо! — Надя схватила фомку и ломанулась из кабины за псом.

По дороге к ним приближались несколько мертвяков. Откуда они взялись было непонятно. Наде казалось, накануне она проверила все ближайшие авто, хотя где-то под снегом в кюветах тоже могли оставаться машины и тела.

Четыре трупа шли, падали, запинаясь друг о друга, и дальше ползли по снегу. Грязные, в окровавленной рваной одежде. Они вышли из какого-то тёплого места, потому двигались довольно шустро. Девушка полезла через сугробы навстречу самому быстрому и жуткому из них. Желтушное лицо с напрочь выдранным ухом и частью щеки, со свёрнутым носом, — это не напоминало ничего человеческого.

Наде было непонятно, когда грань, за которой ощущения атрофируются, наконец останется позади. Стараясь долго не рассматривать мертвяка, Надя проломила ему голову, с огромным трудом оттащила Рэма в сторону. Взбудораженный пёс был слишком разгорячён и не слушал команд. Вырвавшись, снова прыгнул через сугроб. На счастье, он не делал попыток укусить мертвяков, а лишь бегал вокруг и лаял.

— Иди на место! — Надя указала на фуру, где ждала перепуганная девочка. Рэм поджал уши и оскалился. — Дурак, пошёл отсюда! Место, я сказала!

Несколькими ударами Надя добила второго мертвяка — подломила худощавую как жердь ногу, а потом удачно опустила фомку ему на голову. Мертвяк повалился в снег с глухим звуком, Надя пнула его, проверяя, не поднимется ли снова. Третьему пробила ключицу, а потом снесла часть черепа. Четвёртый полз медленно. Появилось опасение, что где-то рядом есть ещё тела, которые решат подняться.

Надя полезла через сугробы обратно к фуре, где ждали Таня и пёс. Рэм уже немного успокоился, но девочка всё равно удерживала его, двумя руками вцепившись в ошейник.

— Мы уходим. Поднимайся быстрее! — заорала Надя. — Хватай вещи!

Втроём они пробирались между машин, то и дело оборачиваясь. Жуткие преследователи шли за ними с завидным упорством, но, к счастью, шансов догнать по заснеженному полю у них не было. Почему мертвяки оказались такими проворными, Надя не знала, и решила, что где-то рядом есть бункер или подземная стоянка, из которой те